И всё‑таки аристократ‑полуэльф ошибся. Нога его оказалась стоящей чуть дальше, чем нужно, и Фесс, без затей и чудес крутнувшись на полу, ободрав себе спину и локти, попросту отшвырнул от себя мальчишку, прежде чем успел вмешаться его конопатый дружок.
Дурак. Молодой дурак, мелькнуло в голове Фесса, когда забывшийся паренёк спиной вперёд полетел в дальний угол, а сам Неясыть оказался на ногах. Когда враг лежит, его надо убивать. Немедленно, и более того, сейчас же. Конечно, юный полуэльф не мог предвидеть, что его противник настолько быстро избавится от шока – сколько‑нибудь опытный боец это обязательно бы учёл, несмотря ни на что, – например, он, Фесс.
Однако Неясыть понимал, что его успех – не более чем случайность. Он помнил лишь какие‑то обрывки того, что должен был, тело забыло слишком многое, а сознание ещё даже не успело это как следует переварить; ввяжись Неясыть в серьёзную драку, ему это могло бы очень дорого обойтись.
Веснушчатый парень, тоже не робкого десятка, в свою очередь попытался сплести что‑то опрокидывающе‑давящее, но в это время гомонящая толпа студиозусов как‑то подозрительно быстро раздвинулась в стороны, и взорам драчунов предстал сам милорд ректор во всей красе.
– Что такое? Что за шум? – строго произнёс он, явно делая вид, будто не понимает, что здесь произошло. – Только‑только стали аколитами – и уже нарушаем устав нашей Академии?
Мальчишка с эльфьими глазами кое‑как выбрался из угла, непостижимым образом придав своей скособочившейся от боли фигуре известную элегантность, и вежливо поклонился. Воспитывался во дворце, совершенно ясно, подумал Неясыть, и скорее всего – в северном Эгесте, там знать эльфов любит. В основном, конечно, эльфиек, но и эльфы тоже в цене – так, по крайней мере, утверждал Парри.
– Милорд ректор, – изящный полупоклон, правая рука и левая нога успевают выписать какое‑то почти танцевальное па из арсеналов высшего этикета. – Сей человек, аколит Тьмы, имел дерзость войти в этот покой, расталкивая иных добрых студиозусов, и тщился пробраться без очереди! Когда же мы с этим добрым братом, – второй, не менее изящный жест в сторону веснушчатого парня, – попытались усовестить его, напал на нас. По счастью, наше – и этого доброго студиозуса тоже – умение остановило наглеца. Так это было, милорд ректор, в чём я, Эвенстайн из Бларри, что в северном Эгесте, ручаюсь своей благородной кровью и честью моих благородных родителей.
Конопатый «добрый студиозус» выслушал эту речь с разинутым ртом.
– Благодарю тебя, ученик Эвенстайн из Бларри, – ректор слегка склонил голову. – Имел честь в своё время знавать твоего благородного родителя…
– Вы оказываете нам честь этими воспоминаниями, милорд ректор…
– А ты что скажешь? – Ректор повернулся к веснушчатому.
– А‑а, э‑э‑э, м‑милорд р‑ректор, так всё и было… ну, значить, как господарь Эвенстайн сказали…
– Зовут‑то тебя как, добрый ученик?
– Бахмут я, ваша милость, Бахмут из деревни Петухи, уезд Смирра благородной Эгестской земли…
– Всё понятно, мой добрый Бахмут. А ты мне что скажешь? – Это уже было обращено к Фессу.
Неясыть успел заметить, что, осведомляясь у аколитов насчёт их имён, ректор слегка лукавил – их, само собой, он знал, они были на браслетах, и уж не ему с его магией было терять время на вежливые вопросы с ответами, если и впрямь требовалось что‑то быстро узнать. Однако на
