– Миссис Суини и миссис Тейн хотели лично познакомиться с вами.
– Я не могу запретить им это, не правда ли? Но передайте, что у меня нет никакого желания встречаться с людьми, которых я никогда не знала. То, что произошло двадцать с лишним лет назад между их отцом и моей матерью, не меняет дела. Поэтому… – Она запнулась. – Вы, кажется, произнесли имя Маргарет Мэри Конкеннан? Она художник, не знаете?
– Да. По-моему, известный художник по стеклу.
Шаннон чуть не рассмеялась, что было бы некстати. Она вспомнила, как была в нью-йоркском музее на выставке этой Конкеннан и даже чуть не купила одно из ее произведений. Забавно…
– Так вот, передайте, пожалуйста, Маргарет Мэри Конкеннан и ее сестре…
– Брианна. Брианна Конкеннан Тейн. Она хозяйка небольшого отеля в Клере. Возможно, вы слышали о ее муже? Довольно популярный автор детективных романов.
– Грейсон Тейн? Да, что-то вспоминаю. – Ей опять захотелось рассмеяться. – Сестры сделали хорошие партии. Рада за них. Скажите им, пускай живут своей жизнью, а я буду жить своей. – Она поднялась. – Если вы сказали мне все, мистер Гоббс…
– Мне остается только спросить, не хотите ли вы получить обратно письма вашей матери, и если да…
– Мне они не нужны. Я не хочу ничего. – Она прикусила губу, неприятно пораженная злобой, с какой произнесла эти слова, и была рада, когда почувствовала, что озлобленность прошла. – В том, что случилось, – сказала она со вздохом, – нет ни моей, ни их вины. Не знаю, что они там думают обо всем этом, мистер Гоббс, да меня и не интересует. Возможно, ими движет любопытство или, не дай бог, чувство вины, семейный долг. Что бы там ни было, пускай они забудут о моем существовании.
Гоббс тоже поднялся.
– Исходя из того, сколько они потратили времени, усилий и денег на ваши розыски, – произнес он несколько торжественным тоном, неприятно удивившим Шаннон, – ими двигали все три перечисленных вами обстоятельства. А возможно, еще какие-то. Но я передам то, что вы сказали. – Он протянул ей руку, что тоже повергло ее в некоторое удивление. – Если измените свое решение или у вас появятся какие-либо вопросы, можете позвонить мне по телефону, указанному в визитной карточке. Сегодня я улетаю в Нью-Йорк.
Его официальный холодный тон задел ее. Она сама не понимала почему.
– Я имею, кажется, право на собственное мнение, – проговорила она, как бы оправдываясь.
– Разумеется. – Он учтиво поклонился. – Не провожайте меня, я найду выход, мисс Бодин. Спасибо за кофе.
«Ну и черт с ним! – только и могла подумать Шаннон, когда он выходил из кухни. – Черт с ним и с его мнением обо мне и о моем поведении!»
И все они тоже пускай катятся ко всем чертям! Эти распрекрасные дочери Томаса Конкеннана! Боже мой, ведь он также и ее отец! Им, видите ли, понадобилось удовлетворить свое любопытство, и они не жалеют денег, которых у них, видимо, куры не клюют!
Что касается ее, она в новых родственниках не нуждается! Пускай живут себе спокойно в своей Ирландии со своими отменными мужьями. У нее здесь своя жизнь, которая сейчас вдребезги разлетелась, и ее нужно составлять опять из кусочков. И делать это нужно побыстрее.
Она стерла слезы, которые – она и не замечала – снова лились из глаз, и пошла за телефонной книгой. Найдя нужный номер, ведя пальцем по строчке, сразу позвонила.
– Да, – сказала она, когда ей ответили, – хочу продать дом, и немедленно.
