– Ксанка живет с родней на окраине Деснянска. В старые времена ты отсюда на велосипеде за один день запросто бы добрался, – отец Пимен вздохнул, – но это – в старые добрые времена…. В конце концов, что тебе мешает прогуляться до Деснянска, познакомиться, осмотреться, а тогда уж и решение принимать?
И опять Мика не нашелся, что возразить.
– Есть и еще одна причина для твоего похода – совсем плохо стало жить в последнее время в Деснянске. С одной стороны так называемые «Праведники», – отец Пимен беззвучно пошевелил губами, явно ругнувшись, – к себе заставляют вступать, с другой – бандиты беспредельничают. Да пси-аномалии с каждым днем все сильнее, вчера разговаривал с соседом, а сегодня он уже зомби! Так что задача твоя – вывести Ксанкину семью до холодов из Деснянска хотя бы сюда.
– Больше некому, что ли? – буркнул покрасневший от такого доверия Мика.
– Представь себе – некому. Раньше эвакуацией власти занимались, да видать, кончились все сроки. И деньги. Теперь каждый спасается в одиночку. У Ксанки отца еще осенью убили – он сталкером был, больше в родне мужчин не осталось. Я бы сам взялся, да в тех краях раньше августа не окажусь. А больше надеяться не на кого – в Зоне сегодня всех только личные проблемы волнуют. Перевелись рыцари, в общем.
Отец Пимен поднялся с камня, помахал руками, разминая мышцы.
– Собственно, никто тебя к такому рискованному походу и не принуждает. И речь о знакомстве с Ксанкой тут больше для развлечения – обычные бабьи домыслы от нечего делать. Хотя есть у меня надежда, что вы и впрямь друг другу подойдете. Уж очень характеры похожи – оба любите встревать туда, куда не зовут…
Мика продолжал молчать, хотя в душе уже принял решение. Какое? Разве непонятно?! И большую роль в принятии решения сыграла общепринятая норма – за кольцо смерти имеет право выходить только мужчина. Оставайся Мика ребенком и дальше – хоть до ста лет! – не будет ему дороги в Зону…
Отец Пимен внезапно напрягся, перехватил ружье поудобнее – где-то совсем рядом залились лаем собаки. Потом расслабился:
– Опять запамятовал, что на хуторе нахожусь, – виновато сказал он Мике, – в Зоне этот лай только опасность и означает, а у вас…
Мика улыбнулся. Стая мутировавших собак жила на хуторе уже второй десяток лет на правах обычных домашних животных. Очень полезных, надо сказать, – о появлении чужаков оповещают мгновенно. Вот только ловца тогда почему-то пропустили…
Он тоже поднялся. Лай собак кроме стражи выполнял вечером еще одну задачу – созывал хуторян на вечерю.
– Что надумал-то?
Мика пожал плечами:
– Что тут думать? Я уже давно считаю себя взрослым.
– Выполнишь просьбу?
– Людям помогать – себя спасать, так вы говорите…. Я с этим согласен. Но жениться пока не собираюсь!
– Вот и ладно! – обрадовался отец Пимен, – ну, пошли вечерять. Разговор перед сном продолжим, хорошо?
Они обогнули озерцо против движения солнца и вскоре уже поднимались на невысокое крыльцо гостевого дома, в котором по традиции готовилась всеобщая хуторская вечеря.
– Ну, Настасья Филипповна, – с порога радостно гаркнул отец Пимен, – а поставь-ка на стол бражку заветную! Две кружки…
Мика вздрогнул – из взрослых мужчин, имевших право на вечере пить бражку, на хуторе был только отец Пимен. С чего ж тогда – две? Кому вторая?
Вздрогнула и Настасья Филипповна – мать Мики. Она-то смысл слов божьего странника поняла сразу. Опустила глаза, наполнившиеся слезами, прошла в кладовую и вынесла оттуда две больших глиняных кружки. Одну – простую – для отца Пимена. Вторую для Мики. Мика пригляделся и вздрогнул еще раз – отцова кружка-то…
