Ему нравилось, что я его поддерживаю и даже стал зависим от этого. Но как только что-то получалось, то я сразу отходила на второй план и начинались письма в "Одноклассниках" – о любом приятном опыте он моментально всем рассказывал, но приукрашивая. Ему было важно всё это рассказывать, делится, чтобы его признавали. Хоть там он со всеми общался мимолётно, не мог поддержать беседу долго. Переписывался он с удовольствием, но тоже – напуляет сообщений и потом ему пофиг что ответили.
Меня в этих письмах не было, он говорил, что порядочная жена должна быть в тени. Кстати, с годами в нём закипала ревность если у меня что-то получалось или, например, в его присутствии люди начинали говорить со мной, или уделяли мне больше внимания. Я должна была быть его тенью, приложением. Это очень глупая ревность была, детская. Помню, как при подготовке поездки в Африку (ВБГ) к нам подошли координаторы и стали разговаривать со мной, он испепелил меня взглядом и потом по дороге домой морально издевался.
Сначала полтора года Толик пытался стать другим, изобразить из себя скромного и стеснительного, а потом всё моментально началось, особенно после того, как много информации стало раскрываться. При биполярном расстройстве это называется маниакальная стадия, люди в этот момент совершают поступки, на которые не решились бы в трезвом уме: проигрывают в казино, пускаются на авантюры, лезут в драки, совершают воровство. Потом наступает катарсис и депрессии. У меня за плечами медицинское образование и опыт работы, и его диагноз всплыл на поверхность: биполярное расстройство, смены настроения, возбуждения, вспышки гнева, мания преследования.
Он диагнозы свои скрывал сознательно, просто в беседе часто упоминал и синдром Аспергера (я думаю, что это он от себя добавил, потому что это не диагноз, и звучит красиво). Биполярное расстройство было – это точно. Ему надо было сидеть на таблетках, а он к врачам вообще не ходил, только по крайней необходимости. Вся трагедия в том, что Толику нужна была помощь специалиста, но он этого не допускал.
Когда мы уже жили вместе, я поняла, что когда он говорил о воображаемых пациентах с биполярным расстройством, на самом деле он имел в виду себя самого. Мы часто обсуждали медицинские темы и говорили про то, что очень много маньяков просто находятся сейчас под наблюдением, или глушат свою жажду наркотиками и алкоголем.
Меня многое в его поведении настораживало последний год, я теперь понимаю что. Он всем говорил, что пить начал то в тридцать, то в сорок, а до этого не пил. Это – враньё, он и употреблял "средства" и пил. Уже теперь только пил, потому что сердце не давало другого – аритмия. Он его себе смолоду посадил. При мне он никогда не курил травку – говорил, что у него от неё крышу совсем сносило. Раньше – по его рассказам, он и кокаин употреблял. Но "средства" его, видимо, держали – он мог учится и даже занимался кикбоксингом, а алкоголь выпустил всех демонов. У него при мне уже была мерцательная аритмия, если таблетки не пить, то потом надо делать Кардио Верси – когда током перезапускают сердце под наркозом, я была в эти моменты с ним рядом – четыре раза. Последние годы принимал постоянные таблетки для сердца и у него из-за алкоголизма развился диабет.
На последних фотографиях из Шанхая он выглядел хреново. Зная о его здоровье – я это и ожидала. Он уничтожал себя, диабет у него был плохо контролируемый. Алкогольный цирроз – страшная и болезненная смерть.
