Однако роли между Хлудовскими и Сандуновскими распределялись так же, как до 1917 года.
Бани пытались переименовывать. Сначала к ним примерили название «Имени десятилетия Октября». Затем – «Имени Свердлова», «Имени Куйбышева». Намеревались им присвоить имя Жданова – ведь улица Рождественка во времена СССР звалась именно Ждановской. В результате осталось название безликое, но тем не менее почетное – Центральные.
Савойский отель
Здание гостиницы «Савой» (Рождественка, 3) построено в 1912 году по проекту архитектора А. Величкина.
11 февраля 1998 года обитатели «Савойя» были в панике. Еще бы – рядышком горит огромный факел – здание департамента морского флота. Все боялись, что огонь может переброситься и на соседние дома. На крыше фешенебельной гостиницы, словно в войну, дежурили пожарные. Иностранцы спешно собирали чемоданы и переселялись от департамента подальше. Залы окрестных магазинов заволокло едучим дымом. «Снова урну подожгли», – возмущались ничего не ведающие кассирши.
Гостиница выстояла. Ей все нипочем.
* * *
В 1912 году на углу Рождественки и Пушечной по проекту архитектора В. А. Величкина возвели роскошнейшее здание. В качестве заказчика выступила «Саламандра» – общество страхования от огня. Со стороны Рождественки расположился вход в гостиницу «Берлин». С Пушечной – в ресторан и собственно в правление страхового общества.
Его девизом было следующее: «Горю, но не сгораю». Современники, конечно, насмехались над девизом, но гостиница действительно ни разу не пострадала от огня.
А в 1914 году гостиницу пришлось срочно переименовывать. Поскольку в Первой мировой войне Берлин был вовсе не на стороне России. Назвали понейтральнее – «Савой». Значения этого слова практически никто в Москве не знал, а значит и придраться было не к чему.
Собственно, роскошной гостиница была совсем недолго. Начались трудности военного времени, затем – революционного, и в новую эпоху гостиница вошла каким-то вшивым общежитием. Ирма Дункан (приемная дочь Айседоры) и Аллан Росс Макдугалл так описывали пребывание американской танцовщицы в ресторане этого отеля: «Голодные, как волки, они пошли в обеденный зал, надеясь на хороший обед. В центре комнаты стоял один большой стол и несколько поменьше по сторонам. За центральным столом сидело с дюжину чумазых, немытых мужчин. Они были в шляпах и пальто и, громко глотая, хлебали из железных мисок темный, грязноватого вида суп, заедая его огромными ломтями черного хлеба. Это были «товарищи»! Айседора собралась присесть за их стол, хотя там стояли и другие столы поменьше, за которыми втроем можно было сидеть свободнее и в некотором уединении. Она приветствовала их радостно: «Хау ду ю ду, товарищи!» – даря им свою самую ласковую и простодушную улыбку.
Но товарищи продолжали есть, едва бросив в ее сторону взгляд, достаточный, чтобы представить себе этих «товарищей» персонажами Калло, – и затем вернулись к своему серьезному занятию – поглощению супа. Путешественницам пришлось в молчании ожидать, пока такого же вида алюминиевые миски с таинственным темным супом и три больших ломтя черного хлеба были выданы и им. Айседора с видом, дающим основание предположить, что она собирается пригубить прозрачный черепаховый суп на банкете у лорда-мэра, старалась попробовать колдовское варево. Ирма сумела лишь донести свою ложку до миски, но поднять ее к губам уже не могла. Жанна, горничная, сидела молча и смотрелась раннехристианским мучеником».
