– Я, я, я! – радостно закричала Лоис.
Благослови её Господь, вряд ли она вообще знает, что такое прослушивание.
– Можно я пойду с тобой на твоё просушивание, мам, пожалуйста? – стала умолять Лоис.
– «Прослушивание», Лоис, дурочка, а не «просушивание», и тебе надо в школу.
– Я не хочу идти в школу. Я хочу выходные, – проворчала она.
– Хватит, пожалуйста, уймитесь вы обе. Во-первых, Лоис, ты не можешь пойти. Мамочка должна сделать это одна. Это вроде обсуждения, где решают, дать тебе работу или нет. И во-вторых, Рози, перестань её дразнить.
– Я не хочу, чтобы у тебя была работа, – пробурчала Лоис.
«Её первые осмысленные слова за целый год», – подумала я.
– Если – и это очень большое «если» – я получу эту работу, радость моя, ты всё равно будешь видеть мамочку каждый день. Мне не нужно уезжать далеко, и я всё так же смогу возить вас в школу. А когда спектакль поставят и начнутся представления, то я смогу и забирать вас.
– А кто будет забирать нас, пока ты не можешь? – нервно спросила я.
– Ну, полагаю, Фрэнсис или дядя Вик.
Сердце у меня замерло. Знаю, это прозвучит ужасно, но мне так не хотелось, чтобы кто-то из них забирал нас из школы! Как правило, только мы, верящие в магию, можем видеть их, как однажды рассказала мне Фрэнсис. Но изредка им приходится делаться видимыми для взрослых, например чтобы забрать нас из школы. Это же будет так позорно, если за нами придёт косоглазый упитанный дядька в испачканном костюме. Люди ещё подумают, что у нас вши или что мы живём в каком-нибудь приюте. А если придёт Фрэнсис, это будет ничем не лучше, особенно если это будет один из тех дней, когда она надевает короткую юбку, которая не подходит к её гольфам до колен. Я бы предпочла, чтобы нас забирал папа, но он работает допоздна и предоставил маме заниматься всеми этими делами. Он всегда приходил домой после неё, так что мы никогда не сталкивались с необходимостью объяснять ему, чем мы занимались «одни дома».
Мы зашли на школьный двор, и мама торчала там, пока не прозвенел звонок, так что я никак не могла подловить моего друга Эди и предупредить, что у меня к нему серьёзный разговор.
– Привет, Розмари, – окликнул он меня в своей невозмутимой манере.
Он единственный из моих друзей, кто называет меня полным именем. Все остальные зовут меня Рози. Во многих отношениях у нас необычная дружба, потому что Эди не любит танцевать, или наряжаться, или играть в куклы, или создавать новые миры на компьютере. Он просто гений в математике и фанат «Звёздных войн». Если учитель задаёт вопрос по математике, Эди всегда первым поднимает руку. Он умеет делать сложные вычисления в уме, без записей, без сложения или деления в столбик. В математике он такая же звезда, как Месси в футболе.
Эди ниже меня ростом, в чём, полагаю, нет ничего особенно необычного, поскольку я очень высокая для своего возраста. У него красивая тёмная кожа цвета молочного шоколада и непослушные чёрные волосы. Он носит большие очки в чёрной оправе, отчего немного походит на сову; ему приходится постоянно поправлять их, сдвигая вверх, потому что они всё время сползают с носа.
Эди слегка чудной во многих смыслах. Если Мисс велит ему сделать что-то, чего ему не хочется, или бранит его, он прикладывает ладони к ушам и морщится, издавая при этом мычание типа «уууууууууууууууууу».
Сперва мы все немного беспокоились, как бы в нашем классе не завёлся ещё один Спенсер – тот, про которого учителя тоже станут говорить «неуправляемый». Бывало, что Спенсер впадал в бешенство безо всякой причины и выходил из себя из-за ничтожных мелочей. Он укусил за руку мисс Алвин, нашу директрису. По крайней мере, мне кажется, что он говорил про руку. У неё не очень-то много мяса на костях, так что, готова поспорить, это было реально больно.
