В гостинице помимо приехавших ночью купцов присутствовало ещё несколько постояльцев – три пограничных стражника, возвращавшихся с заставы, и пара бродячих монахов, которые зачем-то забрались так далеко на север. По обе стороны обеденного зала торчали молодыми дубами вышибалы Биба и Боба. Они спали по три часа в сутки и умудрялись чувствовать себя на отлично. При необходимости краснощёкие парубки могли легко обходиться без сна и по трое суток кряду. Давала о себе знать их сельская закваска: в их семье все мужчины обладали необычайно крепким здоровьем и раньше девяносто лет никто из них не сходил в могилу.
Вышибалы зорко следили за происходящим в столовой. Особенно они старались приглядывать за купцами. Те находились в том лихорадочном состоянии, которое так характерно для многих отправляющихся в путешествие через Проклятые Земли путников. Им предстояло пережить ужас и поэтому их тела, наполненные адреналином, искали выхода в оглушающих психику снадобьях. Купцы спали плохо и, мучаясь страхом, почти все приняли какие-то будоражащие, придающие смелости и сил травки. Сигналы о состоянии их опьянения подавали их расширенные зрачки и лихорадочные движения. Сейчас купцы были опасны, как для себя, так и для окружающих.
Купцы совершили типичную ошибку: им бы следовало потерпеть и принять эти травы на границе, чтобы период их действия пришёлся на самый опасный участок пути, а так стимулирующее действие пройдёт, когда их караван только вступит во владение тьмы. Но не в привычках трактирщика поучать взрослых мужчин, что и как им делать, особенно находящихся в таком агрессивном состоянии. Если честно, выглянув несколько раз из кухни и сразу сообразив в чём дело, трактирщик даже пожалел, что этих купцов вообще сюда принесло. Теперь начав, по-другому не скажешь, жрать вино, они быстро катились к границе дебоша. Поэтому Ла Фильер подал знак своим вышибалам быть начеку. Сами купцы его волновали мало, а вот их количество и возможный ущерб имуществу – это да. Прежде чем их успокоят железные кулаки Биба и Боба, может пострадать его мебель и утварь. Дополнительные расходы ему совсем ни к чему. Численное превосходство торговцев внушало ему некоторые опасения. Солдаты, ночевавшие у него, выпив на дорогу по стакану креплёного вина, ушли первыми, а их помощь сегодня могла бы пригодиться. Ла Фильер нервничал.
Среди купцов особенно выделялся своей энергией и задиристостью их предводитель, с которым кабатчик уже имел дело прошедшей ночью. Этот большой мужчина весил около ста пятидесяти килограммов; рост имел больше метра девяносто. Мясистое лицо и бычий лоб и под ним – налитые кровью глаза купца, которые словно предупреждали всех о его буйном нраве. Пока он сидел довольно спокойно, лишь изредка отпуская неприличные шуточки про личность трактирщика и скабрезности про его дочь. Купцы хохотали и пили: так они пытались отогнать свой страх. Чтобы они не говорили, пока они не перешли от слов к делу, вышибалы бы их не тронули. Для трактирщика важны были только поступки, слова для него ничего не значили, ну а пустотой оскорбить его нельзя.
Градус опьянения повышался. Вот уже и два монаха, расплатившись, почли за благо покинуть это место, сулившее им неприятностями. Не успела за ними закрыться дверь, как на пороге появился молодой рыцарь – совсем юноша. Его вооружение состояло из облегчённого меча, торс защищала кольчуга и стальной нагрудник. Одет он был в плащ и сапоги из мягкой кожи, доходившие ему до колен. Молодой рыцарь имел облик гордый, черты лица правильные, волевые. Волосы длинные, виски бритые.
