Я бешено затрезвонила. Открыл мистер Бернхард.
– Что за спешка? – спросил он.
– У вас, может, никакой спешки, а я лично тороплюсь!
Мистер Бернхард удивлённо скруглил бровь.
– Извините, я забыла кое-что важное, – я проскользнула мимо него и со всех ног помчалась по лестнице, перескакивая через ступеньки.
– Ангел мой, а я думала, что ты уже убежала!
Задыхаясь, я глянула на стенные часы. Прошло как раз двадцать минут с тех пор, как я вышла из комнаты.
Бабушка Мэдди ошарашенно поглядела на меня, когда я влетела в комнату.
– Как хорошо, что ты решила заглянуть ещё раз! Совсем забыла, в «Селфриджес» продаются те же конфетки, только без сахара. Обёртка совершенно такая же! Их не бери ни в коем случае, от тех без сахара у меня… э-э… пищеварение ухудшается.
– Бабушка Мэдди, а почему все так уверены, то ген именно у Шарлотты?
– Почему-почему, кончается на «у». Спроси что полегче, – вид у бабушки Мэдди был немножко сконфуженный.
– Кто-то делал ей анализ крови? Может, ген у кого-то другого? – моё дыхание постепенно успокаивалось.
– Сомнений быть не может, Шарлотта – носительница гена.
– Это анализ ДНК показал?
– Тут ты, дорогуша, не того спросила. Я в биологии полная дурочка, не знаю даже, что оно такое, это твоё ДНК. Сдаётся мне, тут дело не в биологии, а, скорее, в высшей математике. Жалко, что математика мне тоже не давалась в своё время. Когда вокруг жонглируют цифрами-формулами, я просто перестаю вникать и думаю о чём-то более милом и привычном. Могу лишь сказать тебе, что Шарлотта появилась на свет точно в рассчитанный за столетья до нас и назначенный специально для неё день.
– Значит, по дате рождения определяют, в ком ген? – я нервно покусывала губы. Шарлотта родилась седьмого октября, а я – восьмого. Нас разделял один-единственный день.
– Скорее наоборот, ген определяет дату, – сказала бабушка Мэдди. – Они всё точно рассчитали.
– А если они ошиблись?
На один день! Это же так просто. Произошла ошибка.
Идиотский ген был у меня, а не у Шарлотты! Или у нас обеих. Или… я плюхнулась прямо на пол.
Бабушка Мэдди покачала головой:
– Они не ошибаются, ангел мой. Уж если эти люди что и могут по-настоящему, так это считать.
Что вообще за «эти люди»?
– Ошибиться может каждый, – сказала я.
Бабушка Мэдди засмеялась:
– Надеюсь, ты не заподозришь в ошибке Исаака Ньютона?
– Ньютон рассчитал день рождения Шарлотты?
– Дитя моё, мне прекрасно знакомо твоё любопытство. Когда я была такой же маленькой, как ты сейчас, я тоже хотела всё знать. Но, во-первых, кто меньше знает, тот крепче спит. А во-вторых, я правда-правда очень хотела бы коробочку лимонных леденцов.
– Всё это так нелогично, – сказала я.
– Лишь на первый взгляд, – бабушка Мэдди погладила меня по руке. – Только так: я тебе ничего не говорила, понятно? Наша беседа пусть останется между нами. Если твоя родная бабушка узнает, что я всё тебе рассказала, она страшно разозлится. А в гневе она ещё страшней, чем обычно.
– Всё, бабушка Мэдди, не тревожу тебя больше. И уже бегу за леденцами!
– Ты доброе дитя.
– Последний вопрос: сколько времени проходит с момента первого прыжка до следующего?
Бабушка Мэдди вздохнула.
– Ну пожа-а-а-а-лу йста!
– Не думаю, что в этом деле установлены какие-нибудь правила, – сказала она. – Каждый носитель гена – особенный. Но никто не умеет управлять своими прыжками во времени. Это случается каждый день, совершенно спонтанно, даже несколько раз на дню. Потому этот хронограф – такая важная штука. Насколько я поняла, он поможет Шарлотте не болтаться совсем беспомощно туда-сюда по времени. Её можно будет послать в определённый год и день, где с ней ничего не случится. Так что не волнуйся за неё.
