К пальцам жрицы потёк туман – колдовская хмарь древнего озера. Проник в сердце, выжег глаза, драконьим дымом сорвался с ноздрей.
Видения остановили время, задули свечи и огонь в камине, соткались в неверных сумерках в причудливый гобелен. Лайна увидела юношу и наигранно-равнодушную девушку, не подавшую ему руки. Красавица гнала прочь, как умела, указывала взглядом на дверь. Но юноша не понимал намёков, не принимал её жертвы. Он был слеп, все мужчины слепы, когда им отказывают в любви. Глупый позёр и хвастун! Милина застыла возле ворот, не пуская юношу дальше в замок, пока голос в её голове не приказал сурово и жёстко: пусть идёт, пригодится, мальчишка! А из окна выглядывал Рош, демон Почти Воды.
«Демоново семя! – шепнуло зеркало, отражая далёкий лес и обмелевшее русло Алера. – Мельчитор. Не дыши, не пей, он закроет Высшую Сферу!»
Лайна опрокинула воду, не допитую красоткой Милиной, не дышала, сидела у зеркала, закрыв руками лицо.
– Братко! – позвал Викард. – Совсем завязал с разговорами? Ну хоть рыбы пожуй, ваша ж, мажья еда. Даже Бабник не брезгует.
Эрей взял миску, задышал над ней, разбирая рыбные запахи.
– Сам у костра танцевал, присматривал, – заверил его Викард. – Нет там отравы, не дрейфь! И гляди-ка, ягод тебе притащил, пригоршню брусники набрал на полянке. Белый мох, а в нем капельки крови лежат, красиво, жаль, Бабник не видел.
– Не нужно ему про кровь, – коснулся руки Эрей, принял ягоды в горсть, втянул губами. Подержал за щекой, точно лакомство, словно снадобье получил, исцеляющее любые раны.
– От этого не уберечь, – скорчив мудрую рожу, возразил Викард, копируя ужимками Мастеров. Ему ещё в Школе вбивали в голову, а заодно в руки и ноги, что повторение – путь к познанию, к совершенствованию души. – Крови вокруг достаточно, пусть уже привыкает.
Эрей молчал, смакуя бруснику. И то добре, щедрая ягода, пробуждает защитные силы, желчь разгоняет, лихоманку гасит. Ну и с похмела самое то. Братко в последние дни, что скоморох, перебравший мёду: что не ляпнет, всё невпопад. Не здесь он мыслями, да и телом – не с ними. Вдруг от ягоды полегчает?
Нужно ещё брусники добыть!
Маг снова взял миску, ковырнул карася, кинул в рот белое мясо.
– А вот щучью голову принесу? – с надеждой спросил Викард. – Для тебя приберёг, отобрал у Даждьбора!
– Неси, – согласился Эрей, чтобы утешить брата, уж это Берсерк смекнул, не дурак. – Мяса бы…
О мясе инь-чианин и сам мечтал, о хорошем, исходящем жиром куске, зажаренном прямо в углях. Да где ж его взять в опустевшем лесу?
– Пустельга опять прилетала. Хочешь, словлю на ужин?
– Что-то принесла? – оживился Эрей.
– Только орала истошно, будто бы время наше кончается.
Маг кивнул и склонился над рыбой. Викард метнулся за щучьей башкой, припечённой с одного боку. Славная еда: челюсти целы и глаза навыкате не проколоты, пей не хочу рыбью силушку. Под щёчками сладость, аж слюни текут. Не тронул, донёс побратиму, дозволил бы маг, – вены б вскрыл и кровушку тёмную спустил по капле, лишь бы ему подсобить. Не дозволит, лишь глянет с укором. Зачем братался, мажья душа?
– Твёрдо решил?
Эрей кивнул. Не тратил на разговоры Силу, те малые крохи, что в нём остались. Давеча Викард подглядел на привале, как братко глотает камни, украдкой достаёт из мешочка, заталкивает в себя, хороня в нутре самоцветы, что разжигают в жилах огонь и исцеляют раны.
Ой, недоброе задумал брат, ой, опять собрался помирать без Викарда!
