письмо Андрея Толстого)
“… Приезжал до меня Брюховецкий –
Джура Юрия, дельный казак –
С подтверждением прежних известий
О последних свершённых делах.
В сентябре же, в Московское царство,
Обездолив её рубежи,
Вторглись с юга Выговского части;
С ними вместе татары пришли.
Ядра пушек под каменном рвались;
В треске залповом, в бездне огня,
Город штурма три дня дожидался…
Штурм начался четвёртого дня.
крымцы, сербы, валахи, черкасы
Шли на приступ в отрядах своих,
Колоритной пестреющей массой.
их отбили… пришлось отходить.
по пути из московского царства
Взяли скудный ясырь с деревень –
Так лиса, не угнавшись за зайцем,
утешается ловлей мышей!..”
Прояснилась политика Польши;
началась подготовка к войне:
Что желает изменник Выговский,
наконец, разобрались в Москве!
Кто таились и ждали возмездья,
но не смели поднять головы,
Получили теперь одобренье
И военную помощь Москвы.
Их сознание жаждало мщенья
К тем, кто грабил и кто убивал,
К тем, кто прежде взирал с одобреньем
на ясырь ненасытных татар.
Пожелав усмирить недовольных,
Пан Выговский отправил отряд –
Перебил его, бывший в дозоре,
Ромодановских120 войск авангард.
Белгородское царское войско
Возглавлял Ромодановский сам –
Этот шлях называться стал после,
В честь похода того: “Ромодан”.
-7-
В отвоёванном городе
Лубны
Казак Грицко
От меня не уйдёшь!.. Стой разбойник!..
Дай я в очи твои погляжу!..
Что, признал! думал: Гринька покойник,
А я, вон он, здоровый стою.
Где жена, отвечай, где детишки? –
Что задёргал трусливо щекой –
Аль не знаешь? Не ты ли сынишку
бросил в омут вперёд головой!
Жив ещё был – соседи сказали…
Пожилой казак из Лубны
Ты не смеешь, я болен и стар!
Дядя всё ж я твой… нам приказали…
Казак Грицко
где жена, отвечай?.. У татар?
Не откроешься… Душу потешил!..
знаю я – твои руки в крови;
Хаты жечь, надругаться да вешать –
так не стар он!.. Как жил, так умри!..
Андрей Ромодановский121
ты почто умертвил человека?
Воеводы читал манифест:
“Кто вершит самосуд без предела –
сам немедля идёт под арест!”
Иван Донец122
(кладя ему руку на плечо)
горячиться не надо, служивый:
ты один, а нас много!.. Смотри!
Вот следы, что ещё не зажили,
Как на спину поклали угли!
а спроси у того человека:
Почему висит плетью рука,
Между пальцев зияет прореха,
А ему ещё нет сорока!
в Лубнах много осталось выговцев, –
Их простить мы не можем теперь:
В думах наших – сыновних, отцовских –
нет пощады для этих людей!
мы порядок потом восстановим,
Только кости погибших бойцов
Чёрной вражьею кровью умоем –
Не серчай!.. Прощевай!.. Будь здоров!..
О той истовой бойне безбожной
Воевода напишет царю:
“… Ярость в Лубнах унять невозможно –
Покарать же я их не могу!
Опасаюсь доверье утратить…
Дабы прежде разор отвести
Я Косагова123 выслал в Пурятин:
Попытаемся город спасти!..”
Повсеместно вершилось насилье;
Уличённых нещадно секли,
Но, где разум и слово бессильны,
Не способны помочь батоги!
-8-
Разгон дейнек
сторонниками
Выговского из Варвы
По дороге из Лубен в Прилуки,
с треть версты от конца до конца,
небольшой городишко Чернухи
Взяло войско Ивана Донца…
Сотник Гуляницкого
Пан полковник, в Чернухах дейнеки,
до пятнадцати тысяч голов.
Ромодановский нам не помеха –
Мы их быстро раздавим, как блох,
Если выйдем немешкая, тотчас!
Григорий Гуляницкий
Эй, где довбыш?124 Сзывайте людей:
Выступаем немедленно, срочно!
где кунтуш125 мой?.. готовьте коней!..
Ополченцы Донца отдыхали,
Как внезапно обрушилась весть:
“Гуляницкий идёт с казаками –
через четверть часа будут здесь!”
