– Какого черта?!
– То, что вы просили, сэр, – ответил полицейский. – Вот это из помещений для прислуги. Все остальное принадлежит членам семьи, кроме двух пар с бирками. Мы нашли их в стенном шкафу в передней, но дворецкий и горничная не знают, чьи они. Ни одна пара перчаток не использовалась для натяжения проволоки. Здесь есть перчатки для верховой езды с характерными отметинами, явно оставленными не проволокой. Парни заканчивают обыскивать второй этаж. Кое-какие вещи – чемоданы и ящики – дворецкому открыть не удалось. Что мне делать? Всех отпустить?
– Здесь командует мистер Шервуд, – с горечью заметил Бриссенден.
– Нет, думаю, что… – Окружной прокурор осторожно потрогал перчатки. – Раз уж вы все осмотрели, можно вернуть перчатки на место. Если, конечно, полковник не захочет лично проверить. – Шервуд повернулся к миссис Сторрс. – Мэм, не соблаговолите ли отпереть ящики и проследить, чтобы их снова заперли? Или нам попросить вашу дочь? Полагаю, наш долг – произвести тщательный обыск.
Миссис Сторрс осталась сидеть как изваяние.
– Это бесполезно, – изрекла она. – Я вас предупреждала. Доказательство дураков. Я, конечно, все сделаю, хотя это бесполезно. Я вдоволь наслушалась ваших глупостей. Неужели вы рассчитываете провести Шиву с помощью пары перчаток? Что значат какие-то презренные факты перед лицом его великой мудрости, если он сам создает факты? Что значат стрелки часов или глаза глупого юноши? Я знаю, что цикл уже завершен!
Шервуд нетерпеливо кивнул:
– Хорошо, миссис Сторрс. Предоставьте это нам. Мы знаем, что цикл мог завершиться после четырех сорока, а быть может, и раньше. Что понятно даже таким непросвещенным дуракам, как мы. Если вы пройдете с сержантом и отопрете ящики… Квилл! Де Руд, тот парень из поместья Фольца, случайно, не приходил? Хорошо. Впусти его сюда. А потом я хочу побеседовать с помощником садовника. И еще… – Он посмотрел на Лена. – Полковник Бриссенден желает с вами пообщаться. Не могли бы вы пройти с ним в соседнюю комнату?
Лен обреченно пожал плечами:
– Он только и знает, что лаять на меня. Ну а я буду лаять в ответ.
– Так вы пройдете или нет?
– Естественно. Постараюсь держать себя в руках.
Шервуд снова повернулся к собравшимся:
– Мистер Циммерман, вы мне тоже понадобитесь. Примерно через полчаса. Пожалуйста, далеко не уходите. Я за вами пришлю. – Затем окружной прокурор обратился к Мартину: – Мистер Фольц, если хотите, можете возвращаться домой, но не дальше своего поместья. Я побеседую с вами позже. Просьба ко всем остальным – не покидать территорию. Пока не знаю, надолго ли… Да, Квилл! Передай всем этим репортерам, что я передумал, и гони их взашей. Они могут подождать у меня в офисе. Миссис Сторрс, надеюсь, вы не против?
Глава 8
Дол Боннер не выспалась, и теперь у нее болела голова. Приветливым солнечным сентябрьским утром она шла по огибающей восточный склон тропинке в надежде успокоить головную боль. Накануне вечером ей так и не удалось поужинать, и сегодня утром она буквально умирала с голоду, а потому съела на завтрак два крупных персика из здешнего сада, овсянку, копченую пикшу и рогалики. Пока она пила кофе, ее вызвали к Шервуду в игральную комнату, в связи с чем ей так и не удалось выйти на террасу полюбоваться утренним солнцем. Но вот теперь, когда солнце слепило глаза, головная боль еще больше усилилась.
Дол продолжала убеждать себя, что она детектив. На самом деле она приехала в Берчхейвен именно как детектив, нанятый Пи Эл Сторрсом. И хотя желание плюнуть на все значительно окрепло, упрямство мешало ей это сделать. Она отлично понимала абсурдность того, что красивая молодая женщина – ее уверенность в себе отнюдь не страдала оттого, что она решительно отрицала свою привлекательность, хотя зеркало свидетельствовало об обратном, – выбрала себе подобную карьеру, но уже после первой недели работы в агентстве «Боннер и Раффрей» перестала об этом думать. Будучи реалисткой, Дол прекрасно понимала, что придется хорошенько потрудиться, чтобы преуспеть на выбранном поприще, или признать, что она села в лужу. Что для Дол Боннер было неприемлемо. Поэтому она энергично атаковала проблемы, которые должна была решить, даже такие запутанные случаи, как дело Лили Ломбард и Харольда Айвза-Битона.
