Руки дипломата. Записки современников - страница 3




Интересно, не так ли?

История вторая.

О том, как попадья загуляла

Есть в Лейпциге православная церковь.

Построена она лет двести назад: в честь поминовения усопших русских воинов, погибших при битве народов под Лейпцигом в 1813-м году.

Небольшая, изящная, белая – она в архитектурном смысле немного напоминает знаменитый храм в Коломенском.

Есть в ней что-то от нарядного весеннего дерева: настолько она тонка и просится ввысь.

Именно сюда, к ней, приходили мы, двадцатилетние студенты иняза, проходившие в 1989-м году языковую практику в ГДР.

Приходили помолиться, подумать, найти в своей молодой жизни ориентир, на который можно равняться.

Приходили, как к частичке Родины, которой нам тогда так не хватало.

Лейпциг бурлил, по городу волнами прокатывались демонстрации, рушилась берлинская стена, оказавшаяся такой непрочной…

Германия стояла накануне своего объединения.

Мир менялся. Менялся капитально.


А храм Божий стоял: стоял невозмутимо, как ему и положено стоять.

Стоял, зная, что силы небесные ограждают его ото всяких временных напастей – и сам ограждая своих прихожан (да и весь русский народ!) ото всякого зла.

И служил в этом храме отец Фёдор: наш, русский, православный священник.

И была у него жена: матушка, как говорят православные люди.

И был у них сын.

Мальчик, по словам моего отца, был тяжело болен.

Насколько мне помнится, раком крови.

Точного диагноза я не знаю, а придумывать подробности не в моих правилах.


Отец Фёдор и мой отец дружили: иногда батюшка наведывался в Генеральное консульство, чтобы решить некоторые юридические вопросы.

Мой отец по долгу службы ему помогал.

Иногда они разговаривали: просто так, о жизни…


Но однажды отец Фёдор пришёл печальный, озабоченный.

И сразу с порога обратился к моему отцу:

– Анатолий Михайлович, если к Вам в консульство обратится моя матушка с вопросом о разводе, прошу Вас ей в этом деле не содействовать. Встретила она тут одного человека, немца, полюбила, хочет зарегистрировать с ним брак. А меня и сына хочет оставить…


Ну и дела!

Попадья хочет развестись с батюшкой!

Как должен был поступить мой отец?

Возможно, чисто юридически он и имел на это право. Но – не захотел.

Морально он был на стороне отца Фёдора.

Он уверил священника, что всячески его понимает и поддерживает.

Ведь формально, по статусу матушка приехала в Германию как супруга духовного лица.

В соответствии с этим статусом она должна и покинуть страну. И разводиться уже в России.

А потом в установленном порядке запросить в германском посольстве новую визу: уже как частное лицо.

Все это и было сообщено попадье, когда она, окрылённая новой любовью, вскоре явилась в консульство – за разводом.


Понятное дело, эта бюрократическая закавыка сильно усложняла расторжение брака.

Но этого-то отец Фёдор и хотел.

На руках у него был больной ребенок.

Да и о каком разводе может идти речь, если он – священник?


Короче, ушла попадья не солоно хлебавши, так и не получив заветной бумажки.

А через некоторое время «любовь» у неё прошла.

И осталась бы она у разбитого корыта, если бы не батюшка, который великодушно простил и принял ее…


Помнится, отец рассказывал мне эту историю даже с некоторым злорадством.

Он не строил попадье бюрократических козней, как может показаться на первый взгляд. Не вставлял ей палки в колёса из чисто мужской солидарности с отцом Фёдором.

Он просто поступил по совести, «как полагается».

В данном случае бюрократическая машина, при всей её неповоротливости, сработала «во благо» – и, как хочется надеяться, в коей-то веки раз послужила доброму делу: сохранила семью…