А осталось недолго! С тяжелым сердцем Екатерина представляла расставание со своими новыми друзьями и гнала, гнала от себя эти мысли. «У меня еще есть время, еще месяц. И какой месяц! Хочу как можно больше разноплановых больных. Больше работы – больше знаний», – размышляла она.
В таком интенсивном режиме работы и пациенты менялись быстро. Понятие о выполнении койко – дня будоражило заведующего отделения, а через него и всех остальных врачей. У Али с Екатериной с этой стороны не было никаких недочетов. Они были, как на производстве – передовиками.
Каждое утро после пятиминутки Екатерина спешила в палату. В это утро она спешила быстрее обычного. Дежурный врач отчитался о поступлении в ее палату тяжелой больной, перечислив целую кучу диагнозов и осложнений.
– Почему не в ПИТе? – строго спросил Игошин.
– Острого ничего не нашел. Запущенная хроническая ишемия миокарда, плюс сердечная недостаточность. В анамнезе сахарный диабет, сахар – 12, – отвертелся дежурный.
Еще во время пятиминутки уже созрел план действий. Обычная история болезни, мало ли таких – Павлова Тамара Павловна, 67 лет. Но! Место жительства город Серый. Память вернула детский сад, детский врачебный набор, который принадлежал только ей, не без помощи ее любимой воспитательницы. «Неужели она?» – Катьку захлестнула волна нетерпения.
Екатерина сразу узнала ее. Конечно, постаревшая, похудевшая. Она лежала на спине, закрывшись одеялом до подбородка, глядя, не отрываясь, в потолок, когда Катя вошла в палату. Все больные отреагировали на приход врача приветствиями, та только медленно пошевелилась под одеялом и опять замерла. Катька тихонько подошла к ее кровати и встала напротив:
– Здравствуйте, Тамара Павловна, – сдерживая слезы, произнесла она, сжав ладонями перед собой железную спинку кровати.
Взгляд воспитательницы с трудом сфокусировался на ней.
– Здравствуйте, доктор, – тихо ответила она. Нахмурив брови, она всматривалась в лицо подошедшей к ней молодой женщины в белом халате.
– Вот видите, как все бывает в жизни. Росла я, и со мной рос подаренный вами белый халат.
Тамара Павловна, напряглась и с еще большим усилием всматриваясь, решила приподняться в кровати.
– Вам нельзя вставать, – взяла себя в руки Екатерина.
Она подошла к ней ближе и присела на край кровати, нашла ее руку под одеялом. Сколько прошло времени? 26 лет. Даже самый памятливый едва ли вспомнит.
Рука была вся морщинистая, с выпуклыми венами. Катька сжала ее обеими ладонями.
– Я Катя Бондарь, вы должны помнить меня… 1972 год… Я хотела быть врачом, а вы подарили мне…, – Катька не договорила.
Рука в ее ладонях дрогнула, с силой сжала ее ладонь и по лицу Тамары Павловны, вдруг, градом покатились слезы. Екатерина гладила ее руку и сама промокала платком свои глаза. Потом этим же платком стала вытирать лицо воспитательницы, успокаивая ее и заодно себя.
Когда они немного пришли в себя и перевели дыхание, увидели, что все женщины на койках тихо плакали вместе с ними.
«Хорошо, что Али куда-то пропал», – пронеслось в мыслях.
Через три часа Екатерину уже искали по отделению – обход удался на славу.
Уже через два дня Екатерина назначила повторные анализы Тамаре Павловне. Та уже вставала, отеки почти ушли, боль в сердце не беспокоила, сахар был на нормальных цифрах. Впереди предстояло полное обследование. До самой выписки они не могли наговориться, как близкие родственники после долгой разлуки, прячась по уголкам отделения, чтобы им никто не мешал. Воспитательница внимательно слушала о трудностях Кати в пути к врачебной деятельности, плача и смеясь вместе с ней.
