– В этой чаше, – послышался отрывистый голос, – когда-то держали золотых рыбок. – Со стоявшего в тени стула поднялся мужчина. Флисовая кофта нефритового цвета мешковато висела на его худощавом теле. Из-под нее выглядывала отутюженная белая рубашка и галстук в красную и синюю полоску, как предположила девушка, полковой[14]. – Считается, что это ранняя династия Цин. Начало тысяча шестьсот девяностых.
Астрид улыбнулась мужчине. Она бы дала ему семьдесят с небольшим.
– Да. – Она наклонилась и рассмотрела чашу внимательнее. – Подглазурная роспись синим кобальтом… скорее всего, вы правы.
– Я впечатлен. – Мужчина просиял, седые усы разъехались к уголкам рта. – Коллега-специалист.
– Нет-нет. Я почти ничего не знаю о фарфоре. Я реставратор, первый день здесь работаю.
– Поздравляю! Моя специальность – военная история, я младший лейтенант в отставке. Служил рядом, в казармах «Алленби».
– Что вы говорите?!
Незаметно подошла Эмили.
– Гарольд… – строгим голосом начала она.
– Что?
– Астрид – наш сотрудник.
– Разумеется.
Бывший военный отступил и со скрипом уселся. Астрид не поняла, шел ли звук от старинного стула или от его коленей.
– Приятно познакомиться, Гарольд, – сказала она.
– Взаимно. Если вам понадобится что-нибудь узнать о доме, найдите меня.
– Найду, – бросила она, торопясь за Эмили.
В конце комнаты та сняла с крючка красный бархатный канат, они вошли в дверь с надписью «Для сотрудников» и оказались в длинном коридоре.
– Так Гарольд – волонтер? – спросила Астрид.
– Да, их всего несколько человек. Любители истории, в основном пенсионеры. Некоторые засыпают в комнатах, где потеплее. Дети думают, что это аниматроники[15], и тыкают, пытаясь их запустить.
– Ужас какой.
– Еще бы. Вот поэтому бейдж сотрудника нужно носить на виду. А то волонтеры на тебя накинутся. Крессида говорит, он для них как чеснок.
– А, ясно. – Астрид достала бейдж на ленточке из кармана и повесила на шею.
– Отлично. И помните, что бейдж служит пропуском на все объекты, принадлежащие Фонду, а также дает пятнадцатипроцентную скидку в сувенирном магазине и кафе «Апельсиновый сад».
– Поняла.
Они дошли до двери в самом конце коридора. Эмили достала связку из двух ключей и вставила больший в солидный врезной замок.
– Крессида просила передать, что, если выходите, дверь обязательно нужно запирать. – Она отдала Астрид ключи и достала из пиджака белый конверт. – А здесь список картин.
– Спасибо. – Астрид взяла конверт.
– Отлично, тогда я вас оставлю, – сказала Эмили и развернулась – ее «конский хвост» издал вполне различимый свист.
Распахнув дверь, Астрид шагнула в светлую просторную комнату. Освещение поступало из высокого окна, составленного из небольших стеклянных ромбов. Девушка положила свой чемоданчик на широкий деревянный стол – единственный предмет обстановки – и подошла к окну. Взгляд сверху позволял проникнуть в замысел создателей сада. Каждая из дорожек между бордюров и клумб вела к той или иной достопримечательности: статуе, фонтану, кипарису. Затейливая, извилистая планировка заманивала посетителей сначала в одну сторону, потом в другую. Это был и сад, и игра. Головоломка, участники которой не осознавали, что играют.
В дальней стене комнаты была еще одна дверь. К ней подошел второй ключ, и Астрид оказалась в помещении поменьше и потемнее. Там пахло сырой шерстью. Окон не было, с потолка свисала голая лампочка. Прислоненные к стенам, в пять или шесть рядов стояли картины. Почти все – в массивных золоченых рамах. В дальнем углу были аккуратно сложены свернутые холсты. На Астрид нахлынуло возбуждение. Такой трепет, подумалось ей, чувствует исследователь, проникший в чью-то давно утерянную гробницу.
