Рулевой. Книга 1. Испытание огнем - страница 20

Никак фыркнул и вильнул хвостом, усаживаясь поудобнее.

Сладкоголосый певец тщательно убеждал невидимую поклонницу:Я включил радио. Судя по всему, песня звучала уже где-то посередине.

Сквозь тени к тебе прорвусь.Зажги огонь, Если душа твоя рвётся ко мне, Зажги огонь, В час, когда холод сковал пути. Позови – и я явлюсь,

– Ну вот, и тут опять про пожары, – пробормотал я, выруливая со стоянки.

Перекусив в кафе, я уже час крутил баранку своего такси. Опять пробка на Ладовом кольце. Никак сопел спереди, аккуратно стриженая морда лежала на лапах.

Я катил по дороге, и вдруг заметил, как какой-то парень на обочине вскинул руку с оттопыренным большим пальцем.

– Куда едем? – спросил я, и голос мой прозвучал устало.

– На Бледные Ворота, – выпалил он. – И побыстрее давайте, если можно.Он плюхнулся на заднее сиденье – тощий, лет двадцати пяти, в серой куртке, потёртой, как старая тряпка. Сразу начал нервно дёргать молнию – туда-сюда, туда-сюда. Я кивнул, вырулил на шоссе, а Никак вдруг поднял голову – уши торчком, как антенны. Бросил взгляд в зеркало заднего вида. Парень ёрзал, пот на лбу блестел, глаза бегали – странный – аж мурашки по коже.

– Это твой пёс? – спросил он, кивая на Никака.

– Теперь мой, – ответил я, чуть пожав плечами, и усмехнулся про себя.

– А как зовут? – не унимался он, голос какой-то дёрганый.

– Никак, – сказал я спокойно.

– Что, шутка такая? Или секрет века? – хмыкнул, но видно было, что не до смеха ему.

– Да нет, правда так зовут, – ответил я, и уголком глаза заметил, как он скривился и отвернулся к окну. Присмотревшись, обратил внимание, что пальцы пассажира дрожат – мелко так, будто нервы на пределе. Мне всё больше казалось: что-то тут нечисто, странный парень, всё-таки. И вдруг – метка на ладони потеплела, как будто кто-то приложил тлеющий уголёк.

Доехали до метро «Бледные Ворота», я притормозил, свернул к обочине. Никак зарычал – тихо, но зло, аж шерсть на загривке встала. Парень молчал, только дыхание участилось.

– Приехали, – сказал я, поворачивая голову. – Тут нормально остановиться?

– Погодите-ка, – он наклонился ко мне, голос упал до шёпота. – Давайте ещё пару улиц проедем. Плачу сколько скажете, только прошу, провезите подальше.

Я нахмурился – ситуация мне совсем не понравилась. Глянул в зеркало: глаза у пассажира бешеные, мечутся, как у загнанного зверя.

– Эй, что-то не так? – спросил я, и голос мой стал твёрже.

– Просто езжай, —зло прошипел он, почти прорычал.

Переключил передачу, тронулся с места. Никак начал странно поскуливать,а спустя мгновение уставился в боковое окно, будто там призрака увидел. Парень сзади сполз ниже, как бы вжимаясь в сиденье.

Впереди, у киоска, толпились люди – человек пять или шесть, все в чёрных куртках и толстовках, капюшоны натянуты низко, лиц не разглядеть. Стояли неподвижно, как статуи, и это в Москове-то, где все носятся как угорелые – необычно, а если по-честному, даже жутковато. Похоже, этот тип явно не хочет, чтобы его заметили, и мне это нравилось всё меньше и меньше.

– Это кто такие? – кинул я, кивнув в их сторону.

– Не твоё дело, мужик. Проезжай дальше, ну!Он побледнел так сильно, что аж кожа прозрачная стала, и выдавил: Доехали до Грязных Прудов – конечная точка. Я загнал машину во двор старой хрущёвки, недавно перекрашенной в яркий жёлтый цвет. Никак зашевелился на сиденье, тихо зарычал, и я удивлённо глянул на него – ты чего, лохматый? Он уставился в зеркало заднего вида, уши торчком. Я перевёл взгляд туда же и увидел, как люди в чёрных куртках вышли из-за угла и направились в нашу сторону. Они же или просто похожие на них до жути, трудно разобрать. Шагали не спеша, молча, как зомби, шаг в шаг, и от этого зрелища скрутило все внутренности – ну никакого позитива, чёрт возьми.