Драчки за наследство после смерти Рюрика в 879 году в летописи не упомянуто, право маленького Игоря признали (или не признали вовсе, и князю Олегу пришлось с мальчишкой под мышкой уносить ноги в Киев?).
Но больше никто из родственников ни на что не претендовал. А может, и претендовать не на что, кроме Ижоры, Рюрику ничего и не принадлежало? Как-то не очень похоже на Рюрика Ютландского. Исходя из его подмоченной репутации, следует предположить, что он должен до Уральских гор всех данью обложить и земли собственностью объявить. Что случилось, укатали Сивку крутые горки или все же не Ютландский Рюрик с братьями к Ильменю прибыл?
А как насчет «на первый-второй рассчитайсь!»? Неужели норманны при пересечении границы с будущей Русью на таможне свой буйный нрав на хранение сдали? Позже, когда князья не раз призывали на помощь шведов (Владимир Святой и Ярослав Мудрый), те вели себя далеко не ангельски, и впрямь приходилось выпроваживать где хитростью, где силой… А при Ярославе Мудром новгородцы устроили норманнам кровавую баню, за что сам князь устроил в ответ такую же новгородцам, правда, тут же попросил прощения и… помощи против своего отца – князя Владимира Святого. Но это другая история и случилась много позже. Однако она демонстрирует довольно буйный нрав гостей с северо-запада, который едва ли был иным во времена Рюрика.
Какими организаторскими талантами обладал Рюрик, чтобы справляться с теми, с кем его потомки справиться не могли?
Так что же все-таки организовал князь Рюрик?
Вопросов бы не было, знай мы с самого начала, кто такой Рюрик, откуда и куда он пришел и кто же в действительности его пригласил.
Так ли это важно? По сути, не очень, главное – после Рюрика Русь стала иной, в ней появилось, как считается, подобие государства, которого раньше не имелось. А вот при нем ли появилось ли, не имелось ли – действительно вопрос.
А сколько нужно?
Вообще-то, ситуация просто парадоксальная: о варягах спорят до хрипоты и взаимных обвинений в некомпетентности (это для научной элиты хуже отборного мата), о Гостомысле – тоже, все написанное Нестором, цитированное Татищевым, гневно выплеснутое Ломоносовым, строго разложенное по полочкам Карамзиным, выдуманное Байером, выдвинутое в качестве неоспоримых фактов норманистами и антинорманистами разбирают пофразно, дословно, иногда даже по буквам, а Рюрика как-то подозрительно оставили в покое.
Объявили, что есть два варианта: либо Рёрик Ютландский, либо Рорик Ободритский (Вендский), а может, это одно и то же, и на сем успокоились. Почему сама фигура первого русского князя мало кого интересует издавна? Даже летописцы, у которых была возможность подглядеть в записи соседа или ближайшего предка, этим не озаботились, словно так и надо: пригласили ильменские словене, кривичи и иже с ними бог весть какого внука себе на шею, и ладно.
Это просто подозрительно, словно этих Рюриков, которые внуки Гостомысловы и к тому же варяги, на Руси было пруд пруди. А может, так и есть? Может, все эти ютландские и ободритские сами по себе, а наш Рюрик – это наш Рюрик? Чего о нем много писать, если и без того все знают «парнишку с нашего двора»? А этот самый Ютландский вообще малосимпатичен, бандит первостатейный, даже ласково прозван «Язвой христианства» (это во времена викингов-то, когда парочкой кровавых набегов мало кого испугать можно). Зачем нам такой, правда? И забыть не грех, ну его!
