– Ну ка встать! Построиться. – Начал было командовать вновь комендант, но осёкся когда особист сморщился.
Особист заглянул в папку, понятно было что с делами он уже ознакомился, и ему нужно было только вспомнить фамилию:
– Капитан Сухоруков Павел Андреевич.
– Я. – Капитан выпрямился и даже застегнул верхнюю пуговицу на полевой гимнастёрке.
Особист закрыл свои покрасневшие от недосыпа глаза, помассировав их большим и указательным пальцем наконец вновь заговорил:
– Под Грозным прорвались боевики Умара. Куда они двинутся, никто не знает. Могут объявиться и у вас. Для обороны нашего населённого пункта сил практически никаких. Если они захватят посёлок, выйдут нам в тыл. По этому я бы попросил вас Павел Андреевич, организовать оборону. Что скажете?
– В посёлке есть гарнизон, товарищ подполковник. Зачем же я вам понадобился?
– Все силы на основных направлениях уже задействованы, остался Скалистый перевал, а людей взять неоткуда.
– В таком случае, кого же я должен принять под своё командование?
– Роту которой ещё нет, но она должна быть к утру.
– Товарищ подполковник я возражаю. Это незаконно. Весь этот сброд ждёт трибунал. Я…
– Вы хотите сами возглавить роту? – Впервые в голосе особиста появились нехорошие нотки.
– Вы не имеете права… – Но под взглядом особиста его голос осёкся.
– Ещё как имею. Только на хрен ты мне нужен, дело просрать если только щелкопер хренов. – И уже обращаясь к капитану: – Так что скажете?
Капитан молчал пол минуты, затем высказался:
– Я так понимаю, рота будет формироваться с нуля.
– Да, с мира по нитке.
– Тогда я прошу отпустить со мной и всех желающих, находящихся здесь в кутузке.
– Не возражаю.
В глазах лейтенанта читалась благодарность и появившийся интерес к жизни. Наконец он поднялся на ноги и барсом прошёлся между стеллажами:
– Шанс. – Сказал он тихо: – И уже громко добавил: – Я готов.
– Ну а ты что молчишь, старлей? – Спросил капитан.
– Да что-то меня нехорошее предчувствие вдруг посетило. Но если здесь появятся чехи, лучше их встретить с оружием в руках, чем в каталажке. Я готов.
– Возьмите и нас, не пожалеете. – Сказал Геннадий.
– Между прочим нас со вчерашнего дня не кормили. – Заметил сержант.
– Ну и чудненько. Комендант людей накормить. С утра выдвигаться на перевал. А это, пусть у меня будет. – Сказал особист коменданту, засовывая папку с делами к себе за отворот бушлата.
Как только начальство ушло, капитан сразу же обратился к священнику:
– Батюшка, я хочу исповедоваться.
– И я. – Как-то растеряно сказал старший лейтенант.
– Сверхсрочники переглянулись, и заговорили в один голос:
– Мы тоже.
– А как же, сейчас прямо исповедаемся, и причастимся Христовых тайн. – И Отец Александр стал вынимать из своего чемоданчика разные предметы и читая молитвы расставлял их на столе. Вдруг отец Александр замолк и замер, затем быстро за крестился, как-то не значительно произнеся: – Чечены то, они через перевал пойдут, в аккурат через ваш заслон. – Неожиданно огорошив арестантов, дальше батюшка как не в чем не бывало продолжил своё занятие.
Все молча смотрели на священника, только лейтенант тихо спросил:
– Да откуда вы это взяли?
– Ой мил человек, не о том ты сейчас печёшься. Многие там полягут, может и ты с ними. Война, вот ведь. Нынче ты ещё цел, а завтра твоё тело глядишь и закопают. Не уж-то не боишься пред Богом предстать?
– Завтра? А и хорошо завтра. Есть он там Бог, нет, а покаяться хочется. Простите батюшка, продолжайте. – Владимирский склонил свою голову.
