Русь-варяги – не викинги. Русь и Орда - страница 24

Почему волжские болгары – не булгары? Потому что нет ни одного известного мне русского источника, где бы эти жители левобережья Волги именовались через букву «у», хотя эта буква в русском языке существовала с древнейших времён. Авторы всех многочисленных документов кличут своих соседей болгарами. А русы знали их с самых древних времён, торговали, воевали, много раз упоминали в своих хрониках. Так же, через «о», называют себя родичи волжских – дунайские болгары, которые, пожалуй, знают про себя лучше других. Так что и здесь, думаю, нам не стоит искажать нашу российскую историю.

В 1232 году татары появляются на территории Волжской Болгарии и зимуют там, «не дошедше Великого града Болгарскаго, еже глаголется Казаньскаго»^>6. Человек, составлявший эту запись в середине XVI века на основании старых обветшавших хроник, был вынужден скопировать старое название болгарского города – Великий, известного на Руси с древних времён. Но, очевидно, со времени окончательного поселения татар в Волжской Болгарии – а это середина XV века – началось переименование ханства (царства) Болгарского в Казанское, и летописец середины XVI века поясняет этот факт для своих современников, которые за сто лет могли подзабыть старое название. Из этой не совсем точной по смыслу цитаты, можно понять также, что именно старинный город Великий стал именоваться Казанью.

В 1236 году татары вновь громят волжских болгар, летописи отмечают жестокость новых завоевателей: «Того же лета пришедше безбожнии Татарове поплениша всю землю Болгарскую, глаголемую Казанскую, и град их Великии взяша, и иссекоша всех: мужи, и жены, и дети, а прочих в полон поведоша»^>7.

Тут мы снова сталкиваемся с тем же явлением: летописец, переписывая старое название края – «Болгарская земля», приводит уже и новое его название – «глаголемую Казанская», оставив без уточнений имя главного болгарского города Великий.

Вновь на Руси татары появляются в 1237 году, спустя четырнадцать лет после разгрома южнорусских и половецких дружин на реке Калке. На этот раз путь хана Батыя и его войска лежит на север. Первым под их удар попадает город Рязань. Поначалу завоеватели требуют от жителей согласия платить им десятину от всех доходов, на что рязанские князья гордо отвечают: «Коли нас не будет, то всё ваше будет». Они посылают гонцов с просьбой о военной помощи к великому князю Юрию Всеволодовичу Владимирскому, но тот «ни послуша князей Рязанских молбы, но хоте сам особь сътворити брань».

Мы видим, что летописец сетует на нежелание князей помогать друг другу, подозревает Юрия и его гвардию в трусости, говорит, что прежде крепкие сердца они «в слабость женскую преложишася, и сего ради ни един от князей Русских друг к другу поиде на помошь»^>8.

Однако Юрия Владимирского можно понять: прошло всего лишь два десятка лет, как завершились кровавые междоусобицы между князьями-братьями на Северо-Восточной Руси, где погибла значительная часть всего их воинства. Только начало подрастать пополнение. Великий князь боялся потерять и его, берёг для защиты собственной земли. Не пришли на помощь и киевляне с их союзниками, которые тоже не успели залечить раны после разгрома на Калке.

Рязанцы оказались наедине перед мощной грозной силой. Раздробленность, разобщённость, а порой и вражда русских князей и их уделов в этом противостоянии с объединённым врагом тут, как нигде, продемонстрировали свою уязвимость. Как не вспомнить притчу о венике, где отец учил сына единству с братьями: мол, прутья поодиночке сломать легко, а весь веник целиком непросто. Русские города и княжества оказались в положении прутиков в крепкой руке хана Батыя, имевшего в своём подчинении единую мощную армию.