Русофобия: антироссийское лобби в США - страница 3

В прозападных политических и интеллектуальных кругах ответственность за кризисное состояние отношений США и России нередко принято возлагать на российское руководство. При этом наиболее часто встречаются два объяснения. Согласно первому, Россия представляет собой страну с имперской авторитарно-экспансионистской традицией и всегда будет стремиться расширить свои границы, саботируя при этом действия западных стран. Политическая культура страны также авторитарна, она обеспечивает правящему режиму достаточную для проведения агрессивной внешней политики поддержку, поэтому режим склонен переоценивать собственные возможности, ощущая себя достаточно сильным и готовым к экспансии. Второе объяснение, напротив, описывает российский режим как неустойчивый, озабоченный политическим выживанием и действующий в условиях внутренней и внешней нестабильности. Агрессивная внешняя политика описывается в данном случае как попытка режима отвлечь внимание общества от нарастающих социальных и экономических проблем и перевести это внимание в русло поиска внешних врагов и внешнеполитических достижений. Именно так, в парадигме «маленькой победоносной войны», ряд западных специалистов объяснял поведение России в российско-грузинском конфликте 2008 года и конфликте с Украиной 2014 года^>5. Если так, то как в первом, так и во втором случае попытки договориться с Россией и удержать ее в существующих границах и рамках международного права ни к чему не приведут. Вместо этого действия российского руководства следует рассматривать как угрозу миру, проводя в отношении Кремля политику сдерживания и демонстрации силы.

Действительные причины периодически обостряющихся отношений США и России гораздо сложнее. В отношениях двух сторон никогда не бывает так, что всю полноту ответственности несет лишь одна из них. В той или иной степени ответственность ложится на обе стороны, и задачей исследователя является выявление доли и характера такой ответственности. При ближайшем рассмотрении обнаруживается, что действия российского руководства чаще всего вторичны и являются реакцией на политику Вашингтона и Евросоюза. Динамика отношений американской и российской держав связана с глобальной идентичностью политического класса США и тем, какая роль отводится России в утверждении этой идентичности. В этих отношениях взаимодействуют и обуславливают друг друга два фактора: (1) американская убежденность в собственной незаменимости для поддержания глобального мира и стабильности и (2) российская настойчивость на необходимости выстраивания отношений с США на равной основе. Последняя ставит под сомнение описанную глобальную американскую идентичность, тем самым утверждая Россию в качестве «значимого другого» или державы-угрозы интересам и ценностям США. В этих условиях увеличивается склонность к политическому противостоянию и усилению сторонников жесткой линии во внешней политике обеих стран.

Распад биполярной системы «холодной войны» продемонстрировал убежденность американского политического класса в глобальной идентичности США и обнажил связанную с этой убежденностью тенденцию подстраивать под себя остальную часть мира. Эпоха противостояния с СССР маскировала эту тенденцию, выдвигая на первый план практические императивы выживания и контроля вооружений. Роспуск и последовавшее за этим финансовое банкротство советской сверхдержавы поставили Америку и ее интеллектуальное сообщество в новые условия. Подавляющее большинство ее представителей убеждены в прогрессивности американской гегемонии и «империи», а в академической науке заметно стремление обосновать важность глобализации с американским лицом, альтернативой которой видится глобальная неуправляемость. Реалисты или теоретики баланса власти в мировой политике отстаивают теперь теорию стабильности однополярного мира. Либералы же привычно настаивают на необходимости глобального распространения американских идеалов демократии и рыночной экономики. А так называемые конструктивисты выдвигают концепции глобального изоморфизма культурных норм, возникших в глубинах западной цивилизации