Русская идея. Бороться с мировым злом - страница 39

И все ожидания, связанные с освободительной войной, разбились у стен Константинополя, который русским войскам запретили брать. Александр II остановил русские войска, исполнив свои тайные договоренности с европейскими лидерами (имеется в виду так называемое секретное Рейхштадтское соглашение 1876 года). И это выглядело как предательство.

Но это еще не всё. В Сан-Стефано подписан мирный договор с Османской империей, но это не устраивает европейских лидеров, и они настаивают на пересмотре итогов нашей войны! И власть снова идет на это! В итоге состоялся позорный Берлинский конгресс 1878 года, ставший русским унижением, названный позже катастрофой.

Кто создал эту катастрофу? Русский солдат? Нет. Это сделала недальновидная, потерявшая связь с народом, ищущая одобрения у западных элит, власть. И ответственность целиком и полностью лежит на Александре II, царе-освободителе, продавшем Аляску, который своей недальновидностью, своим соглашательством и потаканием интересам западных лидеров позволил обнулить результаты Балканской войны, позволил состояться унижению России.

Так была остановлена начавшаяся с благородного порыва – добыть свободу, защитить братские славянские народы – «русская весна» XIX века.

Могла ли Россия миновать революционную трансформацию? Думаю, что у нас был такой шанс. Но он был упущен.

После катастрофы 1878 года Достоевский перестал писать о русской идее, как и о решении Восточного вопроса. Владимир Соловьев призывает едва ли не к духовному самоубийству, отказу от национальных интересов и называет это русской идеей. Розанов бросает убийственное: «Для меня вечная ночь переносимее, нежели мысль, что из России ничего не выйдет. А кажется – ничего не выйдет». Конечно, не они одни думали так. Приведены именно эти мыслители, поскольку в XIX веке они писали о русской идее, а мы разбираемся в идейных исканиях христианских мыслителей, посвященных поиску и формулированию Идеи. Потому так важно видеть и понимать, что было сказано, что было найдено или же, что, возможно, было утрачено.

После катастрофы 1878 года мы видим крах ожиданий, крушение надежд. Николай Федоров размышляет на тему общечеловеческого дела, поэтому его можно «вынести за скобки».

Христианские религиозные мыслители перестали искать возможность обновления остывшей идеологической формы (как писал Достоевский: «Война освежит воздух, которым мы дышим, и в котором мы задыхались, сидя в немощи растления и в духовной тесноте»).

После позорной сдачи национальных интересов в России усилились революционные настроения. В 1881 году Александр II погибнет от рук революционеров-народовольцев. И совсем скоро Российская империя всколыхнется, обрушится и восстанет новым государством, поразив весь мир.

А пока… Россия застыла в каком-то странном состоянии. Вектор движения потерян. Ощущается идейная опустошенность, выраженная Розановым в одной фразе: «А кажется – (из России) ничего не выйдет». Достоевский говорит о «немощи растления и духовной тесноте». В книгах пишут, что Россия потеряла идею Петра I и Екатерины II. А Достоевский писал, что отказ от решения Восточного вопроса способен «вдребезги разбить Россию».

Ф. М. Достоевский: «Восточный вопрос есть исконная идея Московского царства, которую Петр Великий признал в высшей степени и, оставляя Москву, перенес с собой в Петербург. Петр в высшей степени понимал ее органическую связь с русским государством и с русской душой. Вот почему идея не только не умерла в Петербурге, но прямо признана была как бы русским назначением всеми преемниками Петра. Вот почему ее нельзя оставить и нельзя ей изменить. Оставить славянскую идею и отбросить без разрешения задачу о судьбах восточного христианства – значит всё равно что сломать и вдребезги разбить всю Россию». [10]