Русская революция. Политэкономия истории - страница 4



, и, в условиях бойкотирования выборов социалистическими партиями, заняла крайне левый фланг зала заседаний Государственной Думы.

Еще более неожиданным для правительства стал тот факт, что крайне правые не получили в Думе ни одного места, а абсолютным победителем на выборах стала крупнейшая либеральная партия России – партия конституционных демократов (кадетов), в январе 1906 г. насчитывавшая почти 100 000 зарегистрированных членов[43]. Член ЦК партии С. Муромцев стал председателем Госдумы, все его заместители и председатели 22 комиссий также были кадетами. Таким образом, несмотря на социальный ценз, I Дума получилась полностью либеральной. Вполне закономерно, что лидер партии П. Милюков настаивал на формировании чисто кадетского правительства. Столкнувшись с требованием либералов, монархия встала перед выбором: или смена правительства, или роспуск Думы.

Лидер право-либеральной партии октябристов А. Гучков, анализируя оба варианта, приходил к пессимистическим выводам: «В первом случае получим анархию, которая приведет нас к диктатуре; во втором случае – диктатуру, которая приведет к анархии. Как видите, положение, на мой взгляд, совершенно безвыходное. В кружках, в которых приходится вращаться, такая преступная апатия, что иногда действительно думаешь: да уж не созрели ли мы для того, чтобы нас поглотил пролетариат?»[44]

Неоднократные попытки С. Витте договориться с кадетами закончились безрезультатно. Кадеты стояли на своем. «Первая Государственная дума…, – приходил к выводу видный политэкономист и общественный деятель С. Булгаков, – обнаружила полное отсутствие государственного разума и особенно воли и достоинства перед революцией, и меньше всего этого достоинства было в руководящей и ответственной кадетской партии…, и это неудивительно, потому что духовно кадетизм был поражен тем же духом нигилизма и беспочвенности…»[45].

Кадеты, подтверждала член ЦК партии А. Тыркова-Вильямс, «не сделали ни одной попытки для совместной с правительством работы в Государственной Думе… Как две воюющие армии, стояли мы друг перед другом»[46]. Показательный факт, характеризовавший накал этого противостояния, приводил ген. В. Гурко: В связи с открытием Государственной Думы Московская городская управа внесла предложение послать ей приветствие. «Против этого предложения гласные кадеты… решительно восстали, причем их лидер, профессор А. Мануйлов, не постеснялся в частной беседе объяснить городскому голове Н. Гучкову: «Вы ей желаете плодотворной работы. Нам нужно свалить правительство»»[47].

«Адрес Думы показал, – подтверждал московский губернатор В. Джунковский, – что она не желает работать в рамках, предоставленных ей законом, а посягает на прерогативы Верховной власти… Все это действовало возбуждающе, особенно в провинции. Со всех концов России приходили вести о беспорядках, погромах, убийствах административных и должностных лиц. Казалось бы, с открытием Думы должно было бы наступить успокоение, между тем, произошло как раз обратное…»[48].

Теперь «правительство фигурировало даже не в роли обвиняемого, а прямо тяжкого заранее осужденного уголовного преступника, – отмечал пензенский губернатор И. Кошко, – Это бесповоротно роняло престиж власти…»[49]. «Продолжение деятельности Думы опаснее ее распущения, – предупреждали из Тамбовской губернии, – Опасность заключается в распространении мнения о слабости правительства»