– Но я не настаиваю… если хотите, можем все зайти в банк, ваши помощники посидят там, пока мы утрясем наш вопрос.
– Что же им стоять на улице, конечно, в здании теплее и уютнее, чем тут, – ответил Лев Моисеевич.
Товар находился в депозитарной ячейке, и с менеджером банка у Алика была договоренность, что ему в назначенное время предоставляют в пользование свободное помещение. Зайдя в банк, один из помощников Моисеевича уселся на стул, а второй стоял рядом с ним и не отводил глаз от шефа. Менеджер встретил Алика и повел их в специально отведенную для клиентов банка комнату. Войдя в переговорную, Алик предложил антиквару сесть и подождать его пару минут, а сам вместе с менеджером направился в зону, где находились депозитарные ячейки.
Через некоторое время Алик внес под мышкой в переговорную депозитарный ящик. Менеджер закрыл дверь и удалился, оставив клиентов вдвоем. На столе рядом с Крамером лежал его кожаный саквояж. Алик тоже положил свою ношу на стол, затем снял черный плащ и накинул на спинку стула. Сидя напротив Моисеевича, он открыл ящик, достал полиэтиленовый пакет и положил перед собой. Вынул из него две пары резиновых перчаток. Одну протянул антиквару, вторую надел сам. Пока Моисеевич неуклюже и с волнением надевал перчатки, продавец молча наблюдал за ним. Как только он справился, Алик достал из пакета ту самую шкатулку, фотографию которой антиквар уже не раз просматривал, и медленно открыл ее крышку, взял оттуда правой рукой кинжал и передал антиквару. После того как предмет оказался у покупателя, Алик, двумя руками держа шкатулку, протянул ее в сторону антиквара и поставил рядом с ним на стол.
Лев Моисеевич минут пять очень тщательно осматривал кинжал со всех сторон, потом положил его перед собой, открыл саквояж, достал инструменты, которыми обычно пользуется ювелир-оценщик, и разложил справа от себя.
Затем он надел на голову увеличительный монокль с подсветкой и приступил к изучению кинжала. Он то снимал монокль, то надевал его, то брал цифровой штангенциркуль и после измерения делал на бумаге какие-то заметки, то с помощью еще каких-то непонятных Алику электронных приборов исследовал рубиновые камни рукоятки. Можно сказать, к смотринам Лев Моисеевич подготовился основательно.
Кинжал был относительно тяжелый, поскольку был изготовлен из различных металлов и камней. Легких материалов вроде дерева или слоновой кости мастер не использовал.
Клинок кинжала был шириной 40 миллиметров, длиной – 250, имел повышенную линию обуха.
Обух клинка имел ширину в 5 миллиметров. Ровно 180 миллиметров 5-миллиметровый обух тянулся одинаковым размером, а затем постепенно сужался до острия. Подход мастера был удивительным: по центру обуха вырезана борозда. Она, подобно желобу глубиной и шириной по 2 миллиметра, прямой линией доходила до места сужения обуха. Линия была позолоченной и настолько ровной, что на первый взгляд казалось, будто она нарисована золотой краской.
Клинок чем-то напоминал рог испанского быка. Первые 120 миллиметров линия обуха и линия лезвия клинка, начиная от гарды, двигались друг относительно друга по двум параллельным прямым. Далее линии обуха и лезвия постепенно поднимались вверх, при этом сужались и соединялись на острие ножа. В итоге получалось, что точка острия лезвия находится на целых 40 миллиметров выше начальной точки обуха от гарды.
