* * *
– Надеюсь, вам всё понравилось? – подставляя терминальчик под карту, спросил официант.
– Да, спасибо… А посетители вообще бывают? Что-то слишком тихо.
– Сейчас нечасто. Честно говоря, с ноября по март почти никого.
– А что не закроетесь? Кухню, наверно, содержать дороже.
Официант посмотрел на Сергеева с изумлением. И ответил:
– Как – закрыться? А вы бы куда пришли, если бы и мы не работали?
И Сергееву показалось, что этот парень всё про него знает.
– Спасибо.
– Спасибо вам, – голос официанта снова стал механически-приятным; положил чек на металлическую плошку, подхватил посуду, понес.
Сергеев прикрыл чек тремя сотенными бумажками. На чай. За это: «А вы бы куда пришли?..»
На улице начинало смеркаться. Короткий день заканчивался. С болотистого пустыря по ту сторону трассы тянуло сырым холодом. Будто там, в камышах, включили какие-то кондиционеры.
Сергеев с удовольствием выкурил сигарету и пошагал было к своему Буревестнику. И остановился – внутри дернуло: «Купи выпить. Дома посидишь». И он подчинился, завернул в магазин.
На полке тут же обнаружил коньяк, какой пил в ресторане. Закуска дома была. Расплачиваясь, спросил кассиршу:
– А соседи его здесь покупают?
– Какие соседи?
– Ну, из ресторана… У вас коньяк берут?
Кассирша помолчала и пошла в атаку:
– Ничего я не знаю! Соседи какие-то… Вы брать будете?
– Я и беру. По карте можно расплатиться?
– Нужно.
Эта стычка не испортила настроения. Наоборот, стало легко, и Сергеев вспомнил, что иногда провоцировал людей на грубость, на ссору. Это в человеческой природе заложено: полаяться. Недаром ведь народ придумал выражение «отвести душу». Как раз про ругань, драку. Очень точно.
Обратная дорога показалась короче. Может, и шел быстрее, а может, просто уже всё было знакомо. Хоженые маршруты всегда короче новых, неизвестных.
Во дворе сидела Оляна. Дочки рядом не было.
– Привет! – улыбнулся Сергеев.
– Добрый вечер… А Дину со Славиком в больницу увезли.
– Да? Что случилось?
– У Славика понос сильный, рвота началась… Может, съел что. Он вечно тут собирает и тащит в рот.
Сергеев сочувствующе покивал:
– Ну, поправится. Что ж…
– Наверно…
– А ваша дочка как?
– Ой, хорошо вроде бы. Мультики смотрит… Посидите со мной пять минут, если можно. Мне одиноко. И страшно.
Это было сказано так как-то, что Сергеев тут же шлепнулся на пластиковый стул. Потом уж произнес солидно, взросло:
– Посижу, конечно. Я вас понимаю.
– Ой, это сложно понять… Нет, понять не сложно, а… как это… оказаться на моем месте – не советую.
– Да я вряд ли окажусь, – с усмешкой, но доброй, снисходительной сказал Сергеев, – я по крайней мере мужчина.
– Не в этом дело… я не про то. – Оляна, наоборот, заговорила серьезно, мучительно, вернее, и даже ее смешная интонация пропала. – Не будем… А чем вы тут занимаетесь? Не скучно вам?
Сергеев пожал плечами:
– Нет. Бегаю, читаю, пишу.
– Пишете? И про что? Если не секрет, конечно. Если секрет, то не надо.
– Да не секрет. Сценарий. – Рука сама полезла в карман за сигаретами, а глаза уставились в серый забор с детскими рисунками. – Об архитекторе, который мечтал создавать красивые, светлые дома, а вынужден проектировать так называемые человейники. Ну, эти, большие, многоэтажные.
– Да, я знаю.
– И вот он всеми силами старается вырваться, сменить занятие, а не может. Завидует более удачливым в этом плане коллегам, рассылает резюме, но – не везет ему. В этом деле тоже везение нужно. Не одно желание. И даже не талант.
