(см. пар. 2, 3/а ст. 44, ст. 62 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.).
Таким обстоятельством для Советского Союза стал японо-американский договор безопасности, имевший очевидно выраженную антисоветскую направленность, чего не могут отрицать ни Япония, ни США.
Таким образом, ситуация изменилась коренным образом, поскольку создались новые условия, чем те, что существовали в 1956 г., и передача в этих условиях (при сохранении американского военного присутствия в стране) Японии группы южных островов Курильского архипелага расширила бы территорию, используемую войсками враждебно настроенного по отношению к СССР иностранного государства (США), как об этом было заявлено в Памятной записке (Ноте) советского правительства от 27 января 1960 г.
Кроме того, нельзя не учитывать, что в Японии была развернута широкая антисоветская кампания, включавшая выступления государственных и общественных деятелей, организацию антисоветских и реваншистских митингов, передач в средствах массовой информации и другие недружественные действия, что противоречило принятым на себя Японией в Декларации 1956 г. обязательствам.
Возникло и еще одно принципиально-важное обстоятельство.
В ответной Записке японского правительства от 5 февраля 1960 г. было заявлено, что Япония «будет неотступно добиваться возвращения (обращаем внимание: не передачи, а возвращения) ей не только островов Хабомаи и Сикотан (Шикотан), но также и других исконных японских территорий» (т. е., в соответствии с трактовкой этого понятия рядом влиятельных в Японии политических сил, не только островов Кунашир и Итуруп, но также южного Сахалина и всех других Курильских островов к северу от Итурупа).
Японское заявление также принципиально меняло ситуацию и создавало совершенно новые условия по сравнению с теми, из которых стороны исходили в момент заключения Декларации. Это действительно означало не что иное, как одностороннее изменение и пересмотр первоначальных условий Совместной декларации, но не со стороны Советского Союза, а со стороны Японии.
Это также означало открытый отказ Японии от соблюдения соответствующих международных соглашений, в частности упоминавшегося Сан-Францисского мирного договора.
Поэтому совершенно закономерно, что в последующих Записках советского правительства от 24 февраля и 22 апреля 1960 г., Японии было заявлено, что территориальный вопрос в отношениях между СССР и Японией решен в результате Второй мировой войны «соответствующими международными соглашениями, которые должны соблюдаться».
Памятные записки советского правительства от 27 января, 24 февраля и 22 апреля 1960 г. – остающиеся официально не дезавуированными до настоящего времени – в этой связи являются неотъемлемой частью Декларации 1956 г., которая не может рассматриваться в отрыве от них.
Таким образом, подписание мирного договора было сорвано по вине японской стороны, которая своими действиями, прежде всего – выдвижением дополнительных территориальных требований к Советскому Союзу, нарушила условия Декларации 1956 г., что привело к невозможности для СССР исполнения второй части ее 9-й статьи.
Как известно, во многом это произошло из-за грубого вмешательства и откровенного шантажа США, которые, не желая установления подлинно добрососедских отношений между СССР и Японией, приняли все меры (включая угрозу, в случае заключения с Советским Союзом мирного договора на условиях Декларации 1956 г., не возвратить Японии остров Окинаву) для того чтобы толкнуть Японию на путь дополнительных территориальных претензий к СССР, понимая, что выдвижение новых и заведомо неприемлемых для нашей страны требований приведет к срыву договоренностей 1956 г. и не позволит заключить мирный договор.
