Русские на службе у Вермахта - страница 15

Совсем маленькое княжество Лихтенштейн в 1945 году имело собственное население 12 тысяч человек. Кроме того, незадолго до того, как Борис Алексеевич вместе со своей небольшой армией перешел нежданно границу этого государства, Лихтенштейн уже столкнулся с большим наплывом беженцев из соседних европейских стран. «Например, 2 мая пограничная охрана зафиксировала переход 2950 человек: 33 швейцарцев, 21 лихтенштейнца, 1667 французов, 279 поляков, 57 голландцев, 114 бельгийцев, 633 русских, 27 греков, 6 хорватов, 32 сербов, 1 румына, 60 итальянцев, 1 чехословака, 2 люксембуржцев, 9 канадцев, одного болгарина и одного черногорца».^>88 Все эти люди в последние дни Второй мировой войны в Европе по разным причинам искали убежища в нейтральной стране. Большинство из этих людей были гражданскими, или заявлявшими себя таковыми. Но армия Бориса Смысловского была особым случаем. Для властей Лихтенштейна сам генерал и его люди являлись военнослужащими иностранных вооруженных сил, и, по всем правилам военного времени, подлежали интернированию: «…речь уже шла не просто о беженцах, а о воинском формировании, в отношении которого следовало проводить совсем другие политические меры – интернирование (чего и добивался Смысловский). Уже однажды прошедший через эту процедуру».^>89

После долгих перипетий, Борис Алексеевич Смысловский вместе с 1-й Русской национальной армией, командующим которой он все еще являлся, оказался за границей нейтрального государства. Теперь судьба бывшего генерала немецких вооруженных сил и его подчиненных находилась полностью в руках властей княжества Лихтенштейн.

Судьба 1-РНА и ее командования решалась на переговорах правительства Лихтенштейна со Смысловским в пограничной таверне «У льва» («Wirhschaft zum Lüwen»). В этих переговорах участвовали со стороны Лихтенштейна глава правительства доктор Йозеф Хоооп, председатель правительства доктор Алоиз Вогт, а также начальник корпуса безопасности в стране Йозеф Брунхарт. По их итогам, власти этой страны согласились предоставить военнослужащим 1-й РНА убежище от советских властей в виде интернирования.

Прежде чем все интернированные военнослужащие были размещены в местах временного проживания, школах и гостиницах, они были вынуждены сдать все свое снаряжение и оружие. И такового, согласно историческим свидетельствам, у офицеров и рядовых армии Бориса Смысловского было немало: «… «слысловцы» сдали 10 машин, в том числе несколько грузовых и бронетранспортер, 1 мотоцикл, 17 велосипедов, 6 лошадей с повозками, 235 винтовок разной модификации, 14 карабинов, 9 автоматов (немецкого и советского производства), 42 пулемета MG-42, 72 пистолетов и револьверов, 1 саблю, 8 противогазов, 6 касок, 23 ручные гранаты, знамя и боеприпасы различного калибра».^>90 Заботу о новых «военнопленных» взял на себя лихтенштейский Красный крест. Спустя некоторое время, Хольмстон-Смысловский направил письмо Князю Францу Иосифу Второму с просьбой предоставить политическое убежище всем его людям.

Но власти этого государства тянули с ответом. Пребывание русских в немецкой форме, принимавших участие в еще не окончившейся войне на стороне нацистской Германии, создавало немалые проблемы для Лихтенштейна. Вскоре эти проблемы дали о себе знать в полной мере. «В конце июня 1945 г. князь Франц-Иосиф II поручил правительству скорее вывести русских из страны, так как в противном случае имелись опасения, что против граждан Лихтенштейна, находящихся в советской зоне оккупации, могут последовать репрессии. Подобный шаг был оправдан, поскольку государство уже стало подвергаться политическому давлению со стороны союзников».