Различные источники – и западные, и арабские хронисты, упоминают о племени русов, как о жившем на землях от Днепра до озера Ильмень и пришедшем из Скандинавии. Надо полагать, в таких сведениях есть реальное историческое зерно, однако и в этом случае нет основания отделять русов от славян, поскольку в любом случае, живя в обширном славянском окружении, пришельцы могли сохраниться лишь в случае быстрой ассимиляции среди местных племён. Тогда ведь всё было в движении, национальности лишь формировались, и сейчас просто невозможно выявить факторы, определившие итоговое самоназвание того или иного народа… Французы по сей день именуют себя также галлами, а Англия нередко считает себя Британией…
Собственно, Иловайский, исследовавший вопрос капитально, считает, и очень основательно, название «Русь» гидронимом, то есть, происходящим от названия рек. Реки же от народов, населяющих их берега, получали имена раньше, чем эти народы обретали самоназвание.
Иловайский верно отмечает, что имена славянских народов весьма часто связывают с реками: моравы, полабы, полочане… Название бодричей он выводит не от слова «бодрый», а от реки Одры (Одера), и считает, что первоначально они именовались поодричи… А в областях обитания русских славян название рек «Рось» и «Русь» встречаются часто.
Однако это всё сказано больше к слову. На основной же вопрос по теме: «Что было бы, если бы новгородцы не “призвали” Рюрика?», можно спокойно и уверенно ответить: «Ничего бы не было, поскольку всё, что было необходимо для государственного развития Руси, уже существовало на Руси не один век, как и сама прарусская государственность».
Рюрик не создал русскую государственность, а поднял её на бóльшую высоту исключительно за счёт личного управленческого таланта, но – не предыдущего более совершенного государственного опыта.
Более того, вполне правдоподобно сообщение новгородской Иоакимовской летописи, сохранившейся в пересказе-цитировании В.Н. Татищева… В соответствии с ним «призвание» Рюрика было делом старейшины новгородских словен, первого новгородского посадника Гостомысла… По той же Иоакимовской летописи Гостомысл был сыном Буривоя (Боривоя), легендарного новгородского князя.
Здесь летопись – и без того не всегда надёжный источник, впадает в тон сказания, хотя, как известно: «сказка – ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок». Вначале уводящие в воистину глубокую древность строки Иоакимовской летописи повествуют о Славене, внуке Яфета… Славен якобы основал на Руси город Славенск, где сам же и княжил. Позднее князем в Славенске был некто Вандал (Винуль), сыновья которого звались Избор, Столпосвят и Владимир Древний.
От последнего и пошла та ветвь, 9-е поколение которой представлял легендарный Буривой, владевший Биармией – легендарной же областью на крайнем северо-западе европейской части России. Область эта, именуемая в скандинавских сагах Бьярманланд, находилась на побережье Белого моря в Двинской земле и издавна входила в сферу влияния Новгорода.
Буривой вёл тяжёлую войну с варягами, не раз побеждал, но затем потерпел от них поражение у «Кумени-реки» и едва спасся, укрывшись в крепости города Бьярмы, стоявшего на острове.
Новгородские словены, притесняемые варягами, обратились к Буривою за помощью, и он послал им сына Гостомысла, а было это примерно в начале IX века.
Имя Гостомысла в древних списках летописей не упоминается, и запись о нём отыскивается лишь в 1-й Софийской летописи XV века. Это – одна из новгородских летописей, которые велись при Софийском соборе в Новгороде, и там сказано, что новгородские словене поставили город Новгород и посадили в нём старейшину – «посадника» «первого Гостомысла».
