Сегодня «белый миф» гораздо опаснее революционного, троцкистско-ленинского «красного мифа». Последний скончался еще в подвалах НКВД, будучи расстрелян своими же. Сталин, воплощение советского державничества, уничтожил гораздо больше «пламенных революционеров», чем все белые, вместе взятые. При нем красный проект, отбросив революционность троцкистско-ленинского типа, стал еще и советским проектом, хотя и не утратил при этом своей социалистической красноты, не перестал быть красным. А российское левое (коммунистическое) движение сегодня вертится вокруг советского державничества и сталинского социал-консерватизма. И левым-то его назвать, в принципе, нельзя. Есть, конечно, леворадикальные сектанты, о которых речь шла выше, но они находятся на периферии и лишены какой-либо пассионарности. А вот современные белые по-своему пассионарны, точнее субпассионарны. Они обладают некоей средне-слабой энергетикой, которую можно слить в черную дыру хаоса (на созидание она не потянет). Все-таки белая идея не расстреляла себя, как красная. Поэтому она живет – пусть и слабой, «рахитичной» жизнью. Красная же идея всего лишь имитирует жизнь – по инерции.
Итак, «белый миф» опасен для России прежде всего тем, что он может быть легко использован для атаки на государство и для разрушения хрупкого единства нации.
И едва ли не самым тревожным в развертывании этого мифа является то, что он апеллирует к могущественной «Загранице, Которая Нам Поможет». Белое движение с самого начала было проантантовским и строило свою военно-политическую стратегию в зависимости от западных демократий. Хотя эту зависимость не следует абсолютизировать, как это делали (и делают) адепты революционно-левацкого «красного мифа». Если бы белые и в самом деле были компрадорами и коллаборационистами, пресмыкающимися перед Западом, то никакой проблемы идеализации белого дела не стояло бы. Некого и нечего было бы идеализировать.
Нет, белые частенько вступали в жесткую политическую конфронтацию со своими западными «союзниками», сдерживая их воистину колонизаторские поползновения. Тот же самый А.В. Колчак, которого кое-кто считает английским шпионом, бывало, что и показывал кукиш Антанте. Так, в начале 1919 года Колчак отверг требования французского генерала М. Жанена, который хотел стать Верховным главнокомандующим всех белых войск Сибири. В апреле того же года Колчак настаивал на выводе американских войск с Дальнего Востока, обвиняя их в контакте с большевиками. А в сентябре адмирал отказался вывести белые войска из Владивостока, на чем настаивали «союзники».
Судя по всему, у Колчака не было особых иллюзий в отношении «союзников». Вот показательная дневниковая запись Н.В. Устрялова, бывшего в Гражданскую войну на стороне белых, а в эмиграции ставшего ведущим идеологом национал-большевистского «сменовеховства»: «Сейчас вместе с делегацией омского «блока» был у Верховного правителя – в домике у Иртыша. Длинная беседа на злобу дня. Хорошее и сильное впечатление. Чувствуется ум, честность, добрая воля. Говорил очень искренне, откровенно. Об «отсутствии порядочных людей», о «трудном положении армии («развал»), о союзниках. «Мое мнение – они не заинтересованы в создании сильной России… Она им не нужна»… О Японии, о наивности тех, кто думает, что стоит лишь ее попросить, и она пришлет дивизии… Говоря о том, что союзники не хотят помочь России стать снова великой, он прибавил: «Это мое мнение… Но ведь иногда приходится руководствоваться не внутренними убеждениями, а интересами государства… Политика в смысле попыток привлечения иностранцев будет продолжаться…» Чувствовалось, что он лично считал бы нужным более независимый, более самостоятельный тон в разговорах с союзниками. Но… он поддается доводам советников».
