А вот мнение игумена Петра (Мещеринова):
«…на самом деле большевизм Россию – ни больше ни меньше – стер с лица земли. […] Россия как цивилизация и христианская культура, как живая преемственная традиция, закончила свое существование. Мы живем в совсем другой стране. Само слово «Россия», которое мы употребляем сейчас, является не синонимом исторической России, а абсолютным антонимом… В России не осталось народа, вместо него – атомизированное население и паразитирующая на нем верхушка, плоть от плоти этого населения. Русская нация уже умерла духовно и нравственно, и вслед за этим умирает физически. Спасти – уже не народ, а отдельных, частных людей, не желающих гибнуть, – может только коренной перелом в общественном мировоззрении».
Что ж, тут все логично. Предельным выражением «объектности» является смерть. Труп – идеальный объект. Поэтому миф жертвы неизбежно ведет к некропатриотизму, а он сводится к ритуальному плачу по «погубленной России». И сама Россия здесь просто-напросто лишена будущего, ведь какое земное будущее может быть у трупа?
Откуда все это? Дыма без огня не бывает. В 1917 году Россия действительно столкнулась лицом к лицу со смертью. Можно даже сказать – пережила клиническую смерть. Но она выбралась из бездны и стала залечивать раны. Многие же люди так и остались поражены произошедшим. Они стали воспринимать свою нацию и себя как «живых мертвецов». Просто наиболее продвинутые ретрансляторы мифа жертвы это осознают, а менее продвинутые склонны рассуждать о живом объекте, который еще может что-то сделать сам. Кстати, отсюда – из некропатриотизма – и вырастает коллаборационизм. В свое время многие плакальщики по России задумались: «А зачем церемониться с коллективным трупом? Надо мстить убийцам и создавать принципиально новое». И пошли под иностранные знамена, воевать за Гитлера.
«Россия погибла» – именно этот вывод и подвиг многих ультраправых националистов думать о создании новой нации на осколках «погибнувшей». Отсюда и проекты создания «Республики Залесья», «Ингерманландии» и прочее творчество «русских сепаратистов», которые вчера еще были убежденными сторонниками Великой Русской Империи.
К слову, становится более понятен яростный антисоветизм некоторых нынешних «белых борцов». Если Россия не погибла, то она так или иначе сохранила себя в формате советизма. А признать это им онтологически сложно. Именно в этом одна из причин яростных атак на советизм, а отрицание марксизма (совершенно верное в основе своей) – здесь дело второе, если только не десятое.
Великая ошибка
Мне представляется, что в 1917 году Россия и русский народ выступили в качестве субъекта, творца истории. Конечно, было бы совершенно нелепым утверждать, что за Лениным и Троцким пошло большинство русских. Вообще, большинство всегда политически пассивно и не имеет какой-либо четкой позиции, реагируя на произошедшее достаточно спонтанно. Но факт есть факт – миллионы русских пошли за большевиками. Причем речь идет прежде всего о рабочих, которые были тогда, в условиях вызревания индустриального общества, весьма авангардной и мобильной силой. У нас любят поговорить о том, как большевики проиграли на выборах в Учредительное собрание (об этом речь еще пойдет – ниже). Но ведь это в масштабах всей страны, а в центрально-промышленном районе они одержали убедительную победу, и это во многом предопределило их победу в Гражданской войне.
