Русские женщины привилегированных сословий в Италии и на Лазурном берегу Франции - страница 7

В списке всемирно известных итальянцев, строивших Петербург – имена архитекторов Ф. Растрелли, А. Ринальди, Дж. Кваренги, К. Росси[81]. Как уже было отмечено выше, среди них было немало и художников, ибо в XVIII веке влияние иностранных мастеров было так велико, что «практически все наши художники были либо их прямыми учениками, либо копиистами. Так, летом 1756 г. императрица Елизавета Петровна пригласила художника Пьетро Деи Ротари, известного портретом вышеупомянутого графа пьемонтского Франца Санти»[82].

Выступления итальянских артистов, особенно оперных певцов, также становилось неотъемлемой частью жизни русского двора. Это привело к организации в Санкт-Петербурге постоянной итальянской колонии, состоявшей, в основном, из зодчих и артистов.

Священник датского посольства писал: «Императрица содержит итальянскую труппу, состоящую примерно из 70 оперных певцов. Им выплачивают очень большое жалование… Они ведут жизнь, подобную знатным особам»[83]. В 1735 г. в Петербург со своей оперной труппой приехал неаполитанец Франческо Арайя, осуществивший постановку нескольких опер. Во второй свой приезд (уже при Елизавете Петровне) Арайя пробыл в России до воцарения императрицы Екатерины II – до 1762 г. Он, как и его коллеги, умел приспосабливаться к вкусам новой публики. Неаполитанские композиторы – Пиччини, Йоммелли… – славились по всей Европе тем, что умели трансформироваться под «стиль» французов, немцев, русских. В 1755 г. в Москве Ф. Арайя написал музыку для первой русской оперы «Цефал и Прокрис», что стало событием в истории музыкальной культуры. Либретто оперы было написано на русском языке А. П. Сумароковым. «Санкт-Петербургс-кие ведомости» писали: «Происходящее … увеселенье … великолепием возбуждает общее удивление. Шестеро молодых людей российской нации … представляли сочиненную полковником Сумароковым и придворным капельмейстером господином Арайем на музыку положенную оперу Цефал и Прокрис»[84].

В. П. Одоевский отмечал творческую деятельность и других мастеров оперного искусства: «С царствования Елизаветы Петровны (1741–1761) у нас появились итальянские певцы и капельмейстеры, между прочим, Галуппи, славный тогда преимущественно как сочинитель опер буффа»[85]. В открытом при Екатерине II «Эрмитажном театре» капельмейстерами были Сарти, Паизиелло, Чимароза, Галуппи. В оркестре играли Лолли, Виотти, Буньяни, Роде; пели примадонны Габриелли, Маркези, Тоди, Можорлети, Шевалье, Мандини[86]; танцевали Ле Пик, Дюпор, Росси, Сантини, Канциани. Декорации для театра писали Гонзаго и Губерти[87]. За техническую часть отвечал Бригонци. Перечень фамилий говорил о вкусах двора, что учитывалось при организации императорского театра. Так, на сцене театра в Эрмитаже, была поставлена комедия «Обманщик», сочиненная Екатериной II по поводу выступлений А. Калиостро и его супруги Л. Феличиане. И аристократы, убедившиеся в 1778–1780 гг. в незаурядных способностях Калиостро, вынуждены были принять мнение императрицы в качестве истины в последней инстанции и занести имя мага в разряд, «потерпевших неудачу» в России[88].

В мемуарной литературе сохранились исторические анекдоты об увлечении императорского Петербурга итальянской певческой школой. Так, французский мыслитель и моралист Николя де Шамфор в своих «Анекдотах и характерах» рассказывал о том, как императрица Екатерина II возжелала «иметь» в Петербурге вышеупомянутую певицу Габриели. Та запросила «пять тысяч червонцев на два месяца». Императрица приказала передать, что она подобного жалованья не дает ни одному из фельдмаршалов. «В таком случае, – парировала итальянка – пускай ее величество своих фельдмаршалов и заставляет петь»