Алексей вытащил трубку мобильника и сразу позвонил дежурному по комендатуре, чтобы доложить о происшествии. Дежурный сказал, что за перевалом начинается уже соседний район, там есть своя комендатура, и он сейчас же с ней свяжется. Рекомендовал ждать на месте и обещал передать в соседнюю комендатуру номер мобильника Пашкованцева.
Связь между комендатурами, видимо, была плохая, потому что ждать звонка пришлось долго. Водитель вытаскивал из машины тела двух убитых бандитов и по-русски ругался, возмущаясь тем фактом, что в людях, оказывается, неприлично много крови. Здесь помыть машину нечем, а пока доберутся до воды, кровь в сиденья впитается, и тогда ее уже не отмоешь.
– Холодной водой, сначала без стирального порошка, потом со стиральным порошком… – посоветовал Алексей, усаживаясь против связанного бандита. – Потом можно и горячей… Отлично отмывается, и никаких следов… Только сразу горячей нельзя… Иначе совсем не отмоешь…
Непричастный пассажир тащил за ноги тело убитого автоматчика.
– Автомат потом забери… Не надо на дороге мусорить…
– Подари мне автомат, командир… – попросил пассажир, укладывая тело рядом с дорогой. – Давно мечтаю…
– На охоту ходить? – поинтересовался старший лейтенант.
– На охоту…
Старая история. Если у кого-то в тайнике во дворе дома находили автомат, хозяева всегда утверждали, что купили оружие для охоты, хотя охотников среди местных жителей было мало. Но сама страсть к охоте, видимо, была у всех, даже у почтенных стариков, которые дальше своего двора не выходили. Собирались, видимо, кур стрелять…
– Скоро комендатура приедет, у комендатуры попроси… – предложил Алексей. – А пока тащи его сюда… Чтобы у меня под рукой был на всякий случай…
И повернулся к пленнику.
Мужественное суровое лицо с расплющенным палкой носом смотрелось не слишком мужественно. Тем не менее глаза смотрели со спокойным достоинством.
– Ты хоть расскажи мне, чего вы хотели… – сказал Пашкованцев вполне легким тоном, почти с просьбой обращаясь, и совсем без угрозы, присущей обычно допросам. – А то вот так зарезали бы меня во сне, и я даже не знал бы, за что…
– За то, что ты пришел сюда, в нашу землю… – сказал бандит. – Ты – русский… Всех вас уничтожать будем, согласно законам адата [7]… Всех, кто на нашей земле живет…
– Ты не знаешь, похоже, что такое адат…
– Кровь за кровь…
– Не только… В адате много хорошего… Больше хорошего, чем плохого… Адат – это честь воина, а не честь убийцы…
– Ты ничего не понимаешь в адате… И отойди подальше, иначе я с собой не справлюсь и пинану тебя по больной ноге… Характер у меня ой какой горячий, знаешь… Бывает, сделаю что-то, а потом сам жалею… Вот пинану, а потом стыдно будет, что раненого и увечного обидел…
Бандит сначала психанул, потом взял себя в руки и откровенно насмехался.
– Пинанешь – я тебе ногу прострелю… Которой пинался… – спокойно возразил старший лейтенант. Вроде бы и добро сказал, без угрозы, но сомневаться не приходилось, что слова с делом не разойдутся. И даже пистолетом, который еще не убрал, поиграл для подтверждения серьезности своих намерений.
– А у меня еще одна нога останется… – словно на базаре торговался, сказал бандит.
– А у меня запасная обойма есть… – сообщил Пашкованцев. – А чем тебе мое присутствие здесь не нравится?
– А кому понравится, когда чужие в его домашние дела суются… – Бандит поднял связанные руки и промокнул нос рукавом рубашки около плеча. А под рубашкой прорисовывались такие мощные бицепсы, что старшему лейтенанту могло не поздоровиться, если бы бандит в машине сумел добраться до него.
