Дело оставалось за малым – христианизировать остальные территории страны. Устроив жителям стольного града крещение в Днепре, Владимир отправил священников крестить население своей огромной земли. Вместе со священниками шло значительное войско. Послав войско, Владимир не ошибся: другие города добровольно принимать новую веру не стремились. Военная сила была более чем необходима. Крещение проводилось просто: войско обкладывало город со всех сторон, жителей сгоняли в местную речку, читали над ними молитвы, окунали в воду и снабжали крестами. Тех, кто пытался спастись бегством, ловили, тех, кто сопротивлялся, убивали. Летопись пишет о введении новой государственной религии просто: «И по другим городам стали ставить церкви и определять в них попов и приводить людей на крещение по всем городам и селам. Посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное. Матери же детей этих плакали о них; ибо не утвердились еще они в вере и плакали о них как о мертвых».
Процесс пошел. На христианизацию всей страны Владимиру хватило года. Одного года! Только представьте: вот живете вы себе, живете, вдруг к власти приходит новый президент и объявляет, что с завтрашнего дня все в стране должны принять новую веру – допустим, Церковь Летающего Макаронного Монстра. И обосновывает решение заботой о согражданах. И посылает священников во все города. Вместе с армией, конечно. Наш народ ко всему привык, но Летающий Макаронный Монстр… Вот-вот! В том 10 веке люди чувствовали такой же ужас и такое же отвращение. И некоторые города оказали посланникам Киева яростное сопротивление – люди готовы были погибнуть, но не креститься.
Год 989. Насильственное крещение Новгорода
Христианизация Новгорода сравнима только с большой военной операцией. Иоакимовская летопись рассказывает об этом однозначно:
«В Новгороде люди, проведав, что Добрыня идет крестить их, – пересказывал летописный источник Татищев, – собрали вече и поклялись все не пустить в город и не дать идолов опровергнуть. И когда он пришел, они, разметав мост великий, вышли на него с оружием, и, хотя Добрыня прельщением и ласковыми словами увещевал их, однако они и слышать не хотели и выставили два камнеметательных орудия великих со множеством камений, поставили на мосту, как на самых настоящих врагов своих. Высший же над жрецами славян Богомил, из-за сладкоречивости нареченный Соловей, строго запретил люду покоряться.
Мы же стояли на торговой стороне, ходили по торжищам и улицам, учили людей, насколько могли. Но гибнущим в нечестии слово крестное, как апостол сказал, явится безумием и обманом. И так пребывали два дня, несколько сот окрестив. Тогда тысяцкий новгородский Угоняй, ездя всюду, вопил: „Лучше нам помереть, нежели богов наших отдать на поругание“. Народ же оной стороны, рассвирепев, дом Добрынин разорил, имение разграбил, жену и некоторых родственников его избил.
Тысяцкий же Владимиров Путята, муж смышленый и храбрый, приготовил ладьи, избрав от ростовцев 500 мужей, ночью переправился выше града на другую сторону и вошел во град, и никто ему не препятствовал, ибо все видевшие приняли их за своих воинов. Он же дошел до двора Угоняева, оного и других старших мужей взял и тотчас послал к Добрыне за реку. Люди же стороны оной, услышав сие, собрались до 5000, напали на Путяту, и была между ними сеча злая. Некие пришли и церковь Преображения Господня разметали и дома христиан грабили.
