Русский фактор - страница 29

Оппоненты обвиняют Горбачева в том, что он, вместо того чтобы достойно завершить холодную войну на основе равенства, без победителей и побежденных, просто сдал позиции мировой державы, что им была бездарно упущена возможность сохранить равенство с Западом.

Договоренность о нерасширении НАТО на восток могла бы быть заключена только с СССР, который уже прекратил свое существование к началу брожений в ГДР. Леонид Брежнев, Юрий Андропов и Константин Черненко не могли требовать от НАТО обязательства не принимать в свой состав страны Организации Варшавского договора (ОВД).

Михаил Горбачев действовал не исходя из модернизированного противостояния с Западом, а из примата партнерства с ним. Эта принципиальная позиция не была столь уж наивной. Дарованная странам Центральной и Восточной Европы свобода от Москвы стала важнейшим, ключевым позитивным элементом сложного комплекса ее отношений с ними.

Проблема Горбачева состояла в том, что его глобализм был объективно несовместим с существованием переформированного СССР, успешно реформировать который к середине 1980-х годов было уже поздно. Чем больших успехов добивалась советская внешняя политика в прекращении состояния холодной войны, тем вернее Советский Союз, ставший во второй половине XX столетия классическим государством холодной войны, терял свои позиции. Горбачев и его соратники этого не видели и руководствовались своими фантазиями.

«От Советского Союза еще очень многое зависело, СССР еще оказывал значительное влияние на самые различные процессы на всех континентах. Отсюда – претензии на новое советское мессианство, и отчаянное желание разработать принципы “нового мышления” не только “для себя”, но и для “всего мира”, отсюда – глобальный размах внешнеполитических планов и программ горбачевского руководства».

Андрей Вадимович Кортунов, генеральный директор Российского совета по международным делам (РСМД)

Не Рейган и не Тэтчер, а именно Горбачев стал инициатором изменений, приведших к окончанию холодной войны. В начале перестройки государства Запада относились к ней настороженно или прохладно. Весной 1985 года ожидались продолжение прежнего курса или активизация традиционной политики Советского Союза. Скепсис в отношении перспектив сотрудничества с ним преобладал в США и Европе до конца 1988 года, а в Японии еще дольше.

Цели Запада на завершающем этапе холодной войны, в отличие от глобалистских устремлений горбачевского руководства, были прагматичны и консервативны. Среди них были: сокращение советского военного потенциала; ограничение влияния СССР в странах третьего мира; либерализация режимов Центральной и Восточной Европы. В последнем случае максимум в желаемом результате заключался в финляндизации (в подчинении политике большей соседней страны при номинальном сохранении суверенитета). После выполнения этих условий Запад был готов встроить Советский Союз в международную систему, сотрудничество в которой осуществляется на основе принципов, изложенных в 1967 году в известном докладе премьер-министра Бельгии (1965–1966) Пьера Армеля. В состоянии системного аутсайдера СССР вполне устроил бы США и Западную Европу. Лидеры Запада не обольщались. У них присутствовали традиционные связанные с Советским Союзом озабоченности: совершенствование своего ядерного оружия, наступательный характер советской военной доктрины, жесткий контроль СССР своих союзников по ОВД и другие.