Русский хлеб в жерновах идеологии - страница 2



Свою откровенно антинародную экономическую политику ельцинские реформаторы определяли как единственно возможный «не социалистический» путь, а себя подавали как «правильных» капиталистов–рыночников – делающих то же самое, что делает (или уже сделал) весь остальной мир.

Неудивительно, что у людей, умных книг не читавших (положим, большинству это было и некогда: надо было как–то выживать!..) – зато сполна хлебнувших прелестей «дикого капитализма» периода «первоначального накопления капитала», «шоковой терапии» и практического социал–дарвинизма, – стрелка симпатий и антипатий в очередной раз переменила направление. Люди, ещё десять лет назад если не ненавидевшие, то откровенно презиравшие «Совок», посмеивавшиеся над ним, вдруг затосковали по брежневской стабильности.

Скромные социальные гарантии позднего социализма (обеспеченные, естественно, не «социалистическим способом хозяйствования», а тюменской нефтью и уренгойским газом!) внезапно оказались той «синицей в руках», которую вовремя не ценили. Практически все – кроме немногих приспособившихся и преуспевших «новых русских» – затосковали по былому «равенству в бедности»: пусть нелюбимой, но гарантированной работе; пусть плохой, но бесплатной медицине (школе, прочей социалке…); пусть медленной и несправедливой, но всё же продвигавшейся очереди на жильё.

Ну а как же весь «позднесоветский» негатив? – тотальный дефицит и всепроникающий блат; заведомая неконкурентоспособность любого отечественного товара по сравнению с импортным (если это не танк)? Глухое равнодушие советской промышленности к человеческим нуждам – к быту и «ширпотребу»? Многолетнее стояние в очереди ради покупки убогой автомашины – с непременным «режимом жёсткой экономии» для всей семьи (если ты не кавказец и не прибалт)? Унизительное «зарежимливание» и жёсткая регламентация всех сторон бытия; привычка государства властно вторгаться в личную жизнь своих подданных (с «заслушиваниями», «проработками», «постановками на вид» и «взысканиями по партийной линии»)?

А регулярные – со школы и до пенсии – принудительные «десанты на картошку» и обязательное участие в позорных праздничных полит–шоу? Всеобщая обезличка и отсутствие свободы слова; жестокая цензура, вой высокочастотных «глушилок» и «железный занавес»? Всевластие партийных бездельников и невозможность самореализации для человека нестандартного, предприимчивого или просто желающего работать на себя (скажем, на земле…)? Вопиющая уравниловка в оплате труда и отеческая терпимость администрации к явным «девиантам» («главное – не высовывайся»)? И как следствие – запредельная алкоголизация населения и повсеместное бытовое пьянство?..

Предел же ночных грёз: «по распределению» получить «загранпутёвку», по которой раз в жизни выехать «за кордон» (естественно, в пределах «соцлагеря» и под присмотром «ответственного по группе»!). И всё это – ради того, чтобы (вместо познавательных экскурсий или весёлых походов по злачным местам) лихорадочно закупать для себя, родственников, друзей и начальства «импортный» «дефицит» (какой–нибудь жалкий чешский хрусталь, колготки или дублёнку) и потом всю жизнь рассказывать в компаниях о том, «как люди за границей живут»…

Всё это – или забылось или утратило былую остроту. А некоторые вещи (вроде отсутствия свободы слова и невозможности реализовать свои таланты в условиях социалистического хозяйствования) для многих наших сограждан попросту непонятны либо малоценны – по причине отсутствия талантов и потребности самовыражения.