Русский пятистатейник - страница 10

Однако! Если наталкиваешься в работе на откровенное передёргивание фактов и свидетельств, то теряешь доверие, сомневаясь уже во всём. Томсен таким вот образом ссылается на свидетельства магометанских авторов и делает выводы, опираясь на диссертацию Гаркави «Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII века до конца Х века по Р.Х.)»:

С. 35–36: Нет сомнений, что многие замечания (арабских авторов), которые говорят нам о манерах и обычаях в России, на самом деле не относятся непосредственно к Руси, но… к иным племенам, что скрываются за этим именем… Ввиду этих обстоятельств необходимо относиться к этим описаниям с предельной осторожностью… Однако ж, вне всяких сомнений, есть свидетельства, которые приложимы исключительно к скандинавам и таким образом могут подтвердить свидетельство Нестора о происхождении Руси^>9.

Открываем диссертацию и читаем – с точностью до наоборот:

«Царь Славян [называется] Кнадз (Кнад)… Что же касается купцов-Русских – они же суть племя из Славян»^>10.

И это не ошибка – это подлог в чистом виде. Томсен отвергает всё, что противоречит его взглядам на норманнские корни русской государственности, а иное приспосабливает, итожа: нет сомнений, что речь идёт о русо-шведах или скандинаво-русах, что одно и то же, дескать.

_______________________

Почему северо-западные финны употребляют слово Ruotsi (Ruotsalaiset да Ruotsalainen) по отношению ко всему Шведскому, а к русским и всему русскому – Vene (venät, venäät), Venäläiset и Venäläinen? Ответ на поставленный вопрос яйца выеденного не стоит – прост и понятен, как дважды два – четыре. Было бы желание понимать. Тем более, что большинство историков, включая норманнистов, и сам Томсен, как показано выше: «не в качестве национальной принадлежности, но по роду занятий или образу жизни… в соответствии с первоначальным значением слова, «гребцы», «моряки»», – согласны с тем, что «русь» не этническое понятие, а явление социальное, лишь только с течением времени приобретшее этническое смысловое наполнение. Таким образом, остаётся разве что распространить силлогизм, детализировав логическое умозаключение Томсена – и согласиться с ним.

Слово «русь» изначально не употреблялось в этническом смысле ни одним из племён, учреждавших Русь, потому что Русь – это политическое образование, это власть, это сила, это рука, под которой собрались земли и народы их населявшие, но не этнос, не племя, не род, не семейство. В результате смутных времён середины IX века враждующим племенам удалось договориться и прийти к компромиссу, учредив договорную форму надплеменной власти, с приглашением выборного князя со стороны. Этот межплеменной учредительный договор положил начало Руси – начало государственности.

Таким образом, Русь – это не славяне, не финны, не шведы… Русь не этнос, а власть. А русские – это те, кто назвался русскими, кто признал эту власть, а не другую. В этническом смысле – русского народа не было и быть не могло на заре местных цивилизационных процессов. В этническом смысле даже теперь мы можем говорить ещё о русских народах, объединённых по признаку языка, культуры и т.д., во множественном числе. Точно так же, как и понятия: «Российская нация», «Украинская нация» или в недалёком прошлом «Советский народ» – это идеологическая фигура речи, политическая воля, государственная установка, и не более того. Как разные страны, и народы их населяющие, могут лежать под одной рукой, так и одна страна может быть раздираема на части разными руками.