В бой с польскими кавалеристами вступила шведская королевская гвардия:
Де Нуайе восторженно сказал ее величеству:
– Смотрите, мы можем победить! Если гусары убьют шведского короля, в стане врага начнется паника.
Марии-Людовике захотелось узнать, как реагирует на происходящее ее муж. Ян Казимир с ничего не выражающим лицом стоял рядом с грузным, лысым, усатым киевским каштеляном Стефаном Чарнецким. Мария-Людовика усмехнулась: сколько в Речи Посполитой гетманов, воевод и прочих высокопоставленных вельмож! Но вот в страну вторглись враги и выяснилось – победы над врагом одерживает только скромный киевский каштелян.
– Как вы думаете, пан Стефан, победят гусары шведов? – с надеждой спросил Ян Казимир.
– Ваше величество, позвольте мне отдать приказ выдвинуть вперед наемную немецкую пехоту. Она понадобится, когда атака гусар захлебнется, – с демонстративным почтением ответил Чарнецкий.
Казалось, ничего не предвещало такого итога атаки. Напрасно Карл X орал по-немецки своим кавалеристам: «Шведы! Остановитесь!» Никто не удивлялся, что король в волнении перешел на немецкий: генералы и придворные помнили, что его величество был сыном германского аристократа и почти всю жизнь прожил в Германии. Шведы не удивлялись, но и не останавливались, а продолжали улепетывать от грозных польских гусар.
Шведский король попытался остановить бегущих, но их поток увлек и самого монарха. Шведы бесцеремонно затолкали своего короля, заставляя его отступать вместе с собой. «Боже, неужели мы разбиты?!» – чуть слышно простонал Карл X.
Бранденбургская пехота выстраивалась сзади, оставив проход для отступления шведской кавалерии. Спокойно, как на учениях, немцы ждали грозных гусар.
Тут случилось событие, которое могло изменить ход истории всей Восточной Европы. Лихой гусар Якоб Ковалевский сумел подобраться к шведскому королю и ранил его. Кто знает, как закончилось бы сражение, будь у Ковалевского побольше места для разгона! Но он бил с места, потому копье двигалось не так быстро. Карл X частично успел уклониться. Польский гусар поднял копье для повторного удара, и шведы замерли в ужасе: никто из них не успевал помочь своему королю! Не швед, а польский князь Богуслав Радзивилл, перешедший на сторону врага, спокойно поднял пистолет и произвел смертельный выстрел по отважному гусару. Отделавшийся легким испугом, легкораненый король наконец-то убрался в тыл.
Тем временем гусары атаковали прусских пехотинцев. Потомки не случайно станут звать курфюрста Фридриха-Вильгельма великим – он прекрасно вымуштровал свою армию. Немецкие мушкетеры стреляли по шведскому образцу: первая шеренга – лежа, вторая – сидя, третья – стоя. После залпа немецкие стрелки проворно побежали за спины своих копьеносцев и, находясь в безопасности, стали перезаряжать мушкеты. Это было настоящее искусство: надо было засыпать порох из специальной фляжки в ствол, вытащить шомпол из держателя под стволом, утрамбовать им порох и вытащить шомпол из мушкета обратно, возвратить его в паз ложа ружья, приготовить фитиль… Неудивительно, что пехотинцы стреляли редко, а пока длился долгий процесс подготовки мушкетов к залпу, стрелков охраняли пикинеры. Немецкие копейщики словно вросли в землю, держа перед собой копья длиной в три с половиной метра. Гусары готовы были без колебаний скакать на пики врага. И все же атака захлебнулась – лошади оказались не столь смелыми. Они не собирались умирать за Речь Посполитую, поэтому в ужасе сбрасывали всадников и поворачивали обратно. Залп прусской артиллерии довершил дело – остатки польской хоругви понуро поскакали обратно.
