– Луг? Обеспечивает?
– О, герцог – мудрый хозяйственник. Чтобы приучить крестьян к пчеловодству, его светлость повелел – с каждого земельного участка ему должны доставлять определенное количество меда.
– Ох, и воруют небось этот мед, – с иронией заметил Ивашка.
– Воруют?! Что ты?! Пойми, еще в старину, во времена Ливонского ордена, в Курляндии ввели особую казнь для тех, кто крал мед. Крестьянина раздевали догола, разрезали ему живот и жгли огнем зад, чтобы холоп бежал вперед. Так он и бежал, пока кишки не вываливались из живота. Кто же станет красть мед, если за это положена такая страшная казнь?!
Ивашку аж передернуло:
– Нет, чтобы не мудрствуя лукаво, до смерти запороть на конюшне…
Воевода сохранял внешнюю невозмутимость.
– Что это за необычное строение впереди? – поинтересовался он.
– Один из герцогских заводов по изготовлению железа.
– Неужто в этих местах имеется хорошая железная руда?
– Конечно нет. Но герцог Якоб повелел смешивать плохую болотную руду с хорошей шведской. Шпаг и кинжалов из такого металла, конечно, не сделаешь. Но вот чугунные котлы у герцога покупают и Польша, и Белая Русь.
– Герцог, а повелел котлы делать, – пробормотал про себя Ивашка, удивленный, что отнюдь не княжеским делом занялся монарх Курляндии и Семигалии.
Иоганн Шталкер сделал вид, что не почувствовал иронии Ивашки:
– О, у герцога множество заводов. Наши ткани знают в Польше, Литве, Швеции, голландцы покупают у нас корабельные канаты…
– Я слышал, будто герцог продает иноземцам даже корабли. Так ли это? – заинтересовался воевода.
– Невелика Курляндия, а чем только ни торгует, – с гордостью ответил Шталкер. – Его светлость построил в Виндаве большой порт и судоверфь. Он продал в Англию и Францию уже десятки многопушечных фрегатов. И каждый стоил огромных денег. О, смотрите, впереди пороховая мельница!
– У герцога и армии-то нет. Зачем ему порох?
– Порох его светлость продает за море – в Англию.
– В Англию? Да англичане сами кому хочешь свои изделия предлагают!
– Да, это так. А вот порох у нас покупают, – в словах Шталкера снова сквозила гордость.
Тут перед путешественниками предстал крестьянский хутор, и проводник замолк. Жалкий домишко был построен из плохо обтесанных бревен и сверху покрыт соломой. Домик был так низок, что его жильцы с трудом могли стоять в нем в полный рост. Окно заменяла дыра, на ночь закрывавшаяся доской. И в такой хижине крестьянин жил вместе с курами, свиньями и собакой…
Пока путники созерцали печальное зрелище, их проводник – курляндский дворянин на полном серьезе пояснил своим спутникам:
– Герцог Якоб милостлив. В его имениях крестьяне живут лучше, чем у баронов.
– Быть может, герцог Якоб заставляет своих подданных платить очень большие подати? – удивился воевода. – Герцогство ведь маленькое, а деньги нужны и на содержание двора, и на содержание замка, и на многое другое.
Капитан Шталкер тихонько рассмеялся:
– Мы, курляндские дворяне, вообще не платим налогов. Герцог живет на доходы с собственных имений. А латышские холопы по нашим законам приравнены к древнеримским рабам. Дворянское собрание повелело каждому немцу обязательно иметь мушкет, чтобы держать в повиновении этих рабов.
– Тихо! – вдруг встревоженно произнес воевода. – Что за странный звук?
Секунду все молчали. Осторожный Ивашка на всякий случай приготовил мушкет. Воевода оставался недвижим, но был готов в случае опасности действовать очень быстро. Капитан Шталкер оставался спокоен и собирался что-то сказать.
