Ружья и голод. Книга первая. Храмовник - страница 21
Несколько минут Белфард молчал, переваривая то, что он только что услышал. Он заметил, что Калавий нервно поглаживает свою бороду. Обычно капеллан делал так, когда уличал Белфарда во лжи. Но сейчас он рассказал все как есть, не скрывая ни единого факта. В который раз происходящее показалось ему странным.
«Что-то здесь нечисто. Они мне что-то не договаривают. Это похоже на театр недосказанных слов и сбивающей с толку полуправды. Но кто в нем зритель, а кто актер?».
Наконец он произнес то, что годами хотел сказать в лицо Калавию и Превосходительству:
– Все, чему меня тут учили – ложь, – сокрушенно сказал Белфард. – И я думаю, что она далеко не последняя.
Глава 5. Триумвират
Они не возразили ему. Капеллан не начал его бить, хотя все в его поведении говорило о желании это сделать, а Превосходительство не вынес сметный приговор. Но Белфард понимал, что если дело хотя бы наполовину обстоит так, как они говорят, то нужно действовать. Не важно, насколько плох Орден и какие интриги плетутся внутри него. Не важно, что они скрывают от Белфарда и какие слова из тех, что были сказаны, являются правдой. Если варвары хлынут на территорию Обитаемых Земель, начнется резня. И одними силами храмовников эту бурю не остановить. Вполне возможно, что лишь одна Матерь имеет план, ведь только она видит будущее. Она не могла просто погибнуть и обречь дело всей своей жизни на неминуемую гибель. Поэтому нужно действовать и действовать быстро. Он понятия не имел, как можно кого-то поднять из мертвых, но Пророчество Матери уже не вызвали у него такого скепсиса. Надежда – за нее эти двое хватались, и теперь Белфарду приходилось хвататься за ту же соломинку. Он посмотрел сначала на Его Святейшество, затем на Калавия и задал вопрос:
– Скольких коснулись эти изменения?
– Меня, всего Храмового Совета и примерно трети храмовников – у каждого своего изменения – физиологические и психические, – ответил Превосходительство.
– Кто еще знает о том, о чем мы сейчас говорили?
– Полностью – только мы трое, – с уверенностью ответил глава Ордена. – Частично в это посвящен док Хобл – он тайно проводил для меня тесты у всех, кто живет в замке. Кое-что известно Бомо, но опять же – поверхностно. И разумеется Храмовый Совет что-то подозревает и проводит свое расследование.
– Вы сказали, что Матерь сделала Выбор за меня, – с размышлениями в голове сказал Белфард. – Так каков он? Если я должен отправиться в поход, мне лучше стать инквизиторием.
– Для тебя Матерь выбрала другое звание – особое. Я его протащил в Свод тогда же, когда мы его дополняли, – он указал на толстую книгу у себя на столе. – Совет не сможет этому препятствовать – ты станешь не просто инквизиторием, а трибуном в его составе.
– Я читал об этом в Своде, но пока этот титул никому еще не присваивали. И в Пророчестве об этом ничего не сказано, – в словах Белфарда звучало сомнение.
– Эту часть она передала мне на словах, поскольку тут вопрос скорее юридический, нежели духовный, – деловито ответил Превосходительство. – Назначать на такую должность могу только я. Она не дает особой власти над Советом, но все же делает тебя выше остальных храмовников, а также дает беспрепятственный проход в любую часть Обитаемых Земель и за их переделы. Трибун – это консул, который может отправиться в любую часть света по воле Превосходительства. Сейчас самое важное – скрыть истинную цель твоего путешествия.