Через пять минут приехала скорая. Роба погрузили на носилки и отвезли в местную больницу.
Утром его попыталась забрать Адольфовна, но главврач была неумолима:
– Как минимум сутки – больничный покой. Как минимум сутки. На следующее утро заберёте вашего американца, а сейчас – полный покой. И за ним есть кому ухаживать. Не переживайте.
Анфиса Петровна выматерилась и поехала в СЭС делать прививки. Вадиму пришлось помогать ей, так как Ильинична от работы уклонилась, мотивируя нежелание брать в руки шприц лёгкой простудой.
– Я, вообще-то, охранник в лаборатории, – пробурчал парень, делая восьмой или девятый укол.
– Не переживай, я тобі заплачу понаднормові (Не переживай, я тебе заплачу сверхурочные), – пообещала Адольфовна. – Уколи ти, до речі, робиш професійно. І Роберту штучне дихання. З того світу шефа витягнув. Звідки такі пізнання? (Кстати, уколы ты делаешь профессионально. И Роберту искусственное дыхание тоже. С того света шефа вытащил. Откуда такие познания?)
– В мене мама медсестрою працювала (У меня мама медсестрой работала), – пояснил Вадим. – Часто з собою на роботу брала. Хотіла, що б я доктором став. (Часто с собой на работу брала. Хотела, чтобы я доктором стал.)
– Мама вже на пенсії чи все ще працює? (Мама сейчас на пенсии или всё ещё работает?) – спросила начальница.
– Мама в мене померла (Мама у меня умерла), – тихо ответил молодой человек. – Рак в неї був. (Рак у неё был.)
– Вибач (Извини), – так же тихо сказала женщина.
Оставшихся подопытных уже кололи молча. Анфиса Петровна лишь выкрикивала очередную фамилию из списка, подготовленного Ильиничной, и жестом приглашала садиться на стул.
Препарат брали из ампул, на которых маркером было написано CV-15. Израсходовали их все. Но народа набежало больше положенного. Пришлось сначала поругаться с пришедшими, потом пообещать им, что через пару месяцев экспериментальная прививка повторится и они будут в первых рядах.
Поели в уже знакомом ресторане. За обедом Адольфовна протянула Вадиму сто долларов.
– За роботу медбратом (За работу медбратом), – пояснила она, – и командировочные.
– Неабияк у вас молодший медичний персонал заробляє (Неплохо у вас младший медицинский персонал получает), – сказал парень и спрятал деньги в карман.
– Не будеш рот розтуляти, і не стільки заробиш (Будешь держать язык за зубами, и не столько заработаешь), – пообещала женщина.
– Які далі плани? (Дальше какие планы?) – спросил Вадим.
– Відпочиваємо, насолоджуємося життям (Отдыхаем, наслаждаемся жизнью), – Адольфовна потянулась за столом. – Спати можеш в люксі, він свобідний. А завтра вранці беремо з собою Роба та їдемо до Шану. Додому. (Спать можешь в люксе, он свободный. А завтра утром берём с собой Роба и едем в Шан. Домой.)
Так и сделали. Вадим, придя в гостиницу, собрал вещи Роберта в дорожную сумку. Потом принял душ и завалился спать. Среди ночи в его дверь постучала Адольфовна, но он послал её на три буквы, и она ретировалась в свою комнатёнку.
Утром позавтракали и поехали в больницу.
Роба в инвалидной коляске до машины везла дочка главврача в накрахмаленном халате – та самая блондинка. Она даже попыталась поднять американца с каталки, но тот вдруг вскочил сам и нырнул на заднее сиденье.
– Робик, пиши мне, – попросила девушка, – я буду ждать.
– I’ll be here soon (Я скоро приеду), – отозвался тот и прошипел Вадиму на чистом русском: – Гони, бля.
