– Я знаю, она сказала, – вздохнул я.
– Сопротивлялась, пришлось убить? – спросил хранитель, кивнув на труп.
– Нет, это она сама, когда поняла, что попалась и не сможет убежать, – сказал я, – Водяной очень хорошо умеет промывать людям мозги. А знаешь, что самое обидное?
– Что? – спросил хранитель.
– Наш пленник это и был Водяной! – печально сказал я.
– Серьёзно? – хранитель изумился до глубины души.
– Да, – кивнул я, – она случайно проговорилась, и я ей поверил, потому что она пожалела, что сказал это.
– Обидно, что упустили! – сказал хранитель.
– А мне обидно, что я недостаточно сильно приложил его кирпичом! – сказал я, – ударил бы посильнее, так чтобы сразу с концами, и проблема была бы решена! Нет, захотел его допросить, потом упустил, и теперь всё продолжится с новой силой. А надо было просто чуть сильнее приземлить кирпич ему на башку, и всё! Такая тонкая грань отделяла нас от решения проблемы, и я её не переступил! Никогда себе этого не прощу!
– Не надо себя изводить, – серьёзно сказал хранитель, – это делу не поможет! Ты всё равно многое сделал. Всё-таки Водяной был у нас в плену, мы теперь знаем, как он выглядит, что тоже немало. И теперь у нас в убежище нет крота! По крайней мере, я надеюсь, что она была только одна!
– А всё могло бы уже закончиться… – с досадой сказал я, – впрочем, ладно, ты прав, сожалениями делу не поможешь, а я сегодня всё время сожалею. То из-за утраты маны, то из-за Водяного. Наверное, просто замотался.
Залезать сначала в выломанную решётку, а потом в люк с трупом было неудобно, хорошо, что хранитель был здесь, он помог. Выбравшись из тоннеля, мы заперли люк и продолжили путь наверх.
В столовую мы вернулись сильно опечаленные.
А там, в наше отсутствие, решили время не терять. И инициативу проявила Валентина Александровна. Она предложила мужиков отложить на потом, а для начала проверить женщин. Сначала попросила, чтобы Алиса проверила её, а потом они вдвоём начали проверять всех остальных.
Ничего подозрительного в результате проверки обнаружено не было. Вернувшись, мы положили труп на стол, и уже без особого энтузиазма, понимая бессмысленность этой работы, но всё же проверили всех мужиков.
Среди мужской части населения убежища тоже ничего интересного не нашли. Возможно, крот был один. По крайней мере, все косвенные факторы свидетельствовали именно об этом. Даже орудие убийства, скорее всего, было то же самое, которым она заколола себя. И стилет, кстати, до сих пор торчал у неё из груди. Я специально не стал его вынимать, чтобы она не залила меня кровью, пока я её несу.
Вообще-то, настроение упало у всех. И так в последнее время радости было мало, а тут ещё выяснилось кто предатель в убежище, и это очень сильно ударило по моральному духу. Во-первых, потому, что на Милу никто даже подумать не мог, что она на такое способна. А во-вторых, потому, что если она была кротом, то почему бы и кому-то ещё не быть тоже? И теперь все поглядывали друг на друга с подозрением.
– Надо бы сообщить всем, что тот пленник, который у нас был, это и есть главный враг, – сказал я хранителю.
– Далеко не все его видели, – сказал хранитель.
– Ну, хоть те, кто видел, пусть знают, и вообще, не мешало бы провести беседу с людьми и поднять моральный дух, а то из-за этой истории с кротом все сильно расстроились, – сказал я.
– Ты прав, – кивнул хранитель, – сейчас поговорю с ними.
