– О боже! Что это? Как может быть, чтобы дорога заканчивалась вот так неожиданно, не достигнув нужного мне места? А что дальше? – задала себе вопрос я и попыталась вглядеться в даль.
Это удалось мне с большим трудом, так как широкая водная гладь отражала от своей поверхности солнечный свет и слепила. Река была действительно широкой, и по ее поверхности медленно проплывали остатки деревьев, кусты, кучи прошлогодней травы и прочий хлам.
– Вот тебе и Сухая Рельня, – невольно усмехнулась я, вспомнив, что, судя по карте, рядом с селом протекает река с тем же названием. – И кто только придумал так ее назвать?
Я никогда еще ранее не попадала в такую нелепую ситуацию и немного растерялась, совершенно не зная, что предпринять дальше. Мое романтическое настроение, нахлынувшее за время пути, сразу же исчезло, уступив место нервозности и нетерпеливости. Выйдя из машины, я попыталась приглядеться к открывшейся моему взору картине, надеясь отыскать где-нибудь по соседству другую, объездную дорогу. Но увидела впереди лишь несколько сельских домиков. По всей видимости, это и было село Сухая Рельня, куда я держала свой путь, да только вот находилось оно на другой стороне реки. Всюду, куда доставал взгляд, были вода и лес. Моста или чего-то подобного здесь не наблюдалось.
Я нервно пнула ни в чем не повинную машину ногой по колесу и, выругавшись, начала снова изучать местность. Да что ж такое? Но ведь как-то же в это самое село попасть можно! Через некоторое время я действительно кое-что заметила: справа от меня располагалась какая-то техника – то ли тракторы, то ли машины. Все стояло в стороне под деревьями, и поэтому сразу я их не увидела. Рядом с техникой копошились какие-то люди. Недолго думая, я направилась в их сторону.
Пока я шла в сторону техники, успела заметить, что от противоположного берега реки отчалила небольшая лодчонка, в которой маячила человеческая фигура. Это незамысловатое суденышко через несколько минут причалило у берега, на котором остановилась я. Из лодки вышел мужчина неопределенной наружности и возраста. На нем была то ли темная, то ли грязная одежда: штаны, шапка-ушанка, явно не по погоде, и старая драная фуфайка. А на ногах – болотные сапоги.
Я остановилась, обдумывая, идти ли дальше к тем, кто дремал у техники, или же направиться к лодочнику. Додумать мне не удалось, так как лодочник сам окликнул меня:
– Эгей, красавица! – даже помахал он рукой. – Ты это не к нам ли пожаловала?
– Если это село Сухая Рельня, – ответила, сглотнув слюну, я, – то к вам.
– Ага, Сухая. Сухая Рельня, – закивал головой тот, и на лице его появилась легкая усмешка. – А что, не верится? Ну да ничего, – не дождавшись с моей стороны никакого ответа, продолжил он, – бывает у нас и такое. В пруду соседнем плотину прорвало, вот вся вода сюда и хлынула. А речка-то засорена, вот воде и некуда деваться, не пробьется она сквозь мусор-то никак. Прямо настоящее половодье получилось, да еще посередь лета.
Пока лодочник объяснял, откуда тут взялось столько воды и почему дорога оказалась перерезанной, я размышляла про себя о машине. Проблема состояла в том, что ее совершенно некуда было девать, и если я переправлюсь на тот берег реки, то кто же останется присматривать за ней? Не могу же я бросить ее вот здесь просто так.
– Ну, давай. Залезай в лодку, – пригласил меня лодочник, даже и не подозревая о моих мыслях.
