Рыцарь Испании - страница 2

Когда они вошли во дворец, Карлос с интересом взглянул в сторону привратницкой, которую они миновали, входя во двор. В тени низкого дверного проема сидела молодая девушка, перебирая новую пряжу для работы и посматривая, как капает дождь.

Ее лицо, обнаженные шея и руки сияли в полумраке, и оранжевый платок, которым она повязала голову, скрепив золотыми булавками, казался драгоценным убором.

Когда молодые люди проходили мимо, она опустила свои загорелые руки на черную юбку и посмотрела на них.

– Это дочь привратника, – прошептал Карлос.

Его щеки порозовели, и он вздрогнул.

Хуан безразлично посмотрел на нее, она зарумянилась и серьезно и почтительно присела в реверансе.

Девушка следила за ними взглядом, пока они шли через двор. Когда же они вошли во дворец, она поднесла руки к своей высокой груди и беззвучно рассмеялась, показав крепкие белые зубки.

– Она красивая женщина, – пробормотал дон Карлос.

– Кто, донья Ана?

– Нет, дочь привратника.

Они стояли рядом в полумраке большого зала, и Карлос все еще держал руку Хуана.

– Я иногда играю на гитаре под ее окнами, – сказал он тихо, – и она обещала встретиться со мной в саду сегодня вечером.

Мускулы дона Хуана слегка напряглись, он молчал, сумрак скрывал его лицо. Карлос тоже помолчал немного, затем произнес почти со злобой:

– Какое мне дело до Аны Сантофимия-и-Муньятонес?

Хуан стоял настороженный, но молчал.

– Я не пойду сегодня, – добавил Карлос раздраженно.

– В сад? – осторожно спросил Хуан.

– Нет, к воротам дома доньи Аны. Возможно, будет еще гроза. И дочь привратника гораздо красивее, она пышная и румяная, как Мадонна…

– Вы выиграли, когда мы тянули жребий, – тихо сказал Хуан.

– Сходи вместо меня – скажи ей, что я не смог прийти.

– Она не ждет вас, – вырвался у дона Хуана яростный шепот, но он тут же громко произнес:

– Она будет разочарована.

– Да, – согласился Карлос, – но я не могу пойти.

Он отбросил руку Хуана и медленно пошел наверх.

– Иисусе! – воскликнул Хуан, перекрестившись, – вот удача!

Когда дон Хуан подошел к дому Сантофимия-и-Муньятонес, гроза вернулась и вновь забушевала в небесах.

Яростная вспышка молнии и удар грома усилили волнение молодого человека; он ждал, дрожащий и напряженный, перед высокими коваными воротами, украшенными гербами.

Он не был влюблен в донью Ану, но он любил жизнь, и донья Ана была прекрасной частью жизни. Кроме того, приключение таило в себе некоторую опасность, и эта опасность делала его еще более соблазнительным.

Он взял с собою троих слуг, которые, вооруженные до зубов и со шпагами наголо, стояли на страже на темных улицах в нескольких шагах от ворот.

Было начало одиннадцатого. Время от времени молнии озаряли купола и башни Алькалы, вспыхивающие на фоне черного неба. Дождь стучал по листьям кустов олеандра и сирени. Дон Хуан чувствовал его капли на своем лице, когда смотрел вверх, и на тыльной стороне ладоней, которыми он обхватил мокрые железные прутья.

Было очень жарко. Хуан не мог припомнить, чтобы он когда-либо прежде так чувствовал жару – и темноту.

Слабый, затуманенный дождем огонек фонаря показался во дворе, затем приблизился, и в его свете стали видны ветви кустов с длинными, темными листьями, блестящими от струящейся по ним воды, и белый чепец под капюшоном несущей фонарь женщины.

Затем огонек еще более приблизился и осветил дона Хуана.

Женщина засмеялась еле слышно.