Рыцарь Испании - страница 8

Они вышли во двор, напоенный густым ароматом растений, в котором сладость жасмина и жимолости мешалась с тонкой горечью алоэ и плюща.

Фонтан взметал струю серебра, которая обрушивалась с монотонным шумом в гладкую округлую мраморную чашу. С боязливой поспешностью служанка провела Хуана через двор и отперла ворота.

– Вы вернетесь к моей госпоже? – нетерпеливо прошептала она. – Вы не забудете ее, несмотря на то, что вы сын императора?

Хуан воздел правую руку, на указательном пальце которой сверкал рыцарский перстень.

– Клянусь перед Богом, я вернусь, – сказал он.

Служанка заперла за ним ворота и бегом бросилась к безмолвному дому.

Когда дон Хуан вернулся к себе, во дворец кардинала Хименеса, то увидел, что ворота отперты, через них торопливо вбегают и выбегают люди с факелами и фонарями, а во всех окнах горит свет.

Такая суматоха в столь поздний час немало озадачила его, и он, отправив слуг узнать, в чем дело, решительно направился к главному входу. Там толпились люди. Среди них дон Хуан увидел дона Алессандро – тот, как всегда, спокойно и приветливо поздоровался с ним.

– Меня только что вызвали, – сказал он. – Его Высочество упал с лестницы и серьезно ранен.

– Господи! – воскликнул Хуан.

– Он хотел исполнить серенаду девчонке привратника, – продолжил герцог Пармский, – а лестница была неосвещенной и к тому же ветхой. Он поранил голову чуть выше уха и очень испугался.

Хуан молчал. Туча затмила мир, казавшийся пронизанным необыкновенным сиянием. Он знал, что ему следовало быть рядом с Карлосом. Король, а также их наставник Онорато Хуан возложили на него обременительную обязанность наблюдать за похождениями инфанта, и до сих пор он оправдывал их ожидания, однако теперь недоглядел и произошло несчастье.

Алессандро внимательно рассматривал его в отблесках факелов, которыми рабы-мориски освещали низкую арку входа.

– Я думал, он пошел к особняку Сантофимия, – начал он.

Хуан побледнел и кратким жестом попросил его замолчать.

– Так, значит, это ты пошел туда, – тихо сказал герцог Пармы.

– Нет, – сердито ответил Хуан. – Я не имею никакого отношения к донье Ане. Я тоже был уверен, что туда пошел Карлос.

Правой рукой он сильно сжал голубую розу.

Глаза дона Алессандро сверкнули, затем он зевнул.

– Господи! – воскликнул он утомленно. – Почему за мной послали? Уже прибыли три доктора и отправлен гонец к Его Величеству. Все, что можно было сделать, уже сделано, и я мог бы уже спать в своей постели.

– Принц сильно ранен? – испуганно спросил Хуан.

Алессандро кивнул.

– И спрашивает о тебе, – сказал он хладнокровно. Хуан уже повернулся, поспешно уходя, когда герцог Пармский окликнул его.

– Придумай правдоподобное объяснение, почему ты не был с принцем сегодня. Завтра прибудет король.

Хуан нахмурил брови, оглянувшись.

– Я молился в церкви Сан-Паоло, – сказал он.

– Твоя одежда мокрая насквозь, – улыбнулся Алессандро. – Или в церкви шел дождь?

Хуан снял плащ, который действительно был весь сырой от дождя, свернул его и молча пошел вверх по лестнице.

Едва скрывшись с глаз наблюдательного Алессандро, он спрятал голубую розу на груди под дублетом.

Она уже начинала становиться для него священною, символом иного, идеального мира, мира, который ему предстояло открыть и обрести. Однажды, совершив великие дела и прославившись, он вступит в этот мир и положит голубую розу к ногам доньи Аны, которая будет сидеть и ждать его…