Артур был рад, что успел увидеть Аркату до утра, был рад, что увидит ее завтра ночью, под фиолетовым небом. Он уже знал, что в глубине неба отраженный морской свет станет похож на звезды. Жалкое подобие настоящих звезд. Так же, как свет Луны – жалкое подобие Солнца. Но… почему-то слово «жалкое» упорно отказывалось втиснуться в мысли. А врать Артур не любил. Особенно себе. Ничего жалкого не было ни в Луне, ни в Даалнаму. Но он все-таки сказал себе, что правильно думать: «ни в небе, ни в море». Демоны и правда не были жалкими, Артур никогда и не считал их таковыми, но все они были опасны, все они были врагами людей, и даже их красота была отравлена злом. А вот море и небо… это просто море и небо. Они созданы в подражание тем, настоящим, сотворенным Господом, и потому прекрасны.
Ум людей мы держим в узде при помощи ложных доводов, когда он не внемлет истинным.
Тимей Локрийский.
С Трассы он свернул к столице. Пересек Копье, пролив между Хуолом и Эсименой, по меркам Ифэренн – узкий, чуть больше тысячи километров, и сразу отправился в княжество. Стоило бы проехать дальше на восток: Интарафи был в горах, довольно далеко от побережья, но Артур не смог не свернуть. Своротка с Трассы вела на исполинский ажурный мост из хрусталя и слоновой кости. Мост выгибался вверх, под ним светились серебряные волны Аркаты, а Трасса уходила вниз, под воду.
Там все будет так же, как везде: шоссе, поселки, мотели, заправки, только вокруг вместо неба – толща воды, подсвеченная сверху белым.
Артур выбрал мост. Дело было не в том, что по мосту – вверх, а по Трассе вниз. Какая разница, куда, если небо все равно не настоящее? Просто мост был красив. И потом, он знал, что Трасса уже привела его туда, куда он хотел попасть.
Под местом, куда хотел попасть, Артур имел в виду, собственно, Ифэренн, но увидев открывшийся с моста вид на Сидену, подумал, что при других обстоятельствах целью его путешествия могла бы стать именно она. Столица княжества Эсимена. Сказочный мост спускался в сказочный город, к разноцветным домам с плоскими крышами и тенистыми галереями; к разноцветным садам, где круглый год, сменяя друг друга, распускались цветы; на белую ленту шоссе, через которое тут и там были перекинуты пешеходные мостики. Юг города – особняки, дорогие отели, оазисы, природные и искусственные, пение птиц вместо шума машин, серебряное море прямо под окнами домов, а над этой одноэтажной сказкой фантастическими миражами возносились башни небоскребов.
– Дьявольский искус, – пробормотал Артур, усмехаясь. – Ты видишь? Какими бы они ни были, что бы ни сделали, Ты создал их, и они все равно не могут без красоты. Может, она и отравлена, но, сдается мне, она, все-таки, Твоя.
Впрочем, насчет дьявольского искуса он ошибся. Княгиня Эсимены не была демоном, она была человеком, самым настоящим. Не самым обычным, но Артур за всю свою жизнь не встречал обычных людей. У каждого человека есть душа, значит, каждый человек – сотворенное чудо, и некоторые из людей сами умеют творить чудеса. А некоторые, как княгиня Эсимены, способны делать это с демоническим размахом.
Ее здесь звали Ойхе, Ночь. А еще Госпожа. У нее было много имен, но Ойхе подходило идеально, а Госпожа, как обращение, характеризовало ее наилучшим образом. Владычица. Она была в каждой женщине, во всех женщинах тварного мира, даже в тех, которые вовсе не походили на людей. Кроме одной. И этой одной она уступала во всем. Но вряд ли они соперничали.
