Вожак кувыркнулся назад вместе с креслом, и одним прыжком взлетел на крышу «Скадата». В руках у него появился пистолет, да толку-то, если он даже не видит, куда стрелять? Никто из них не видит.
Артур огляделся. Над опустевшей стоянкой гремела музыка. Люди из Стада, пьяные, накачанные наркотиками, не понимали, что происходит. Они вообще еще не поняли, что что-то происходит. Упыри попрятались за машинами, затаились на крыше фуры, кто-то рычал, кто-то шипел, кто-то ругался вполне по-человечески.
– Что это за дерьмо?! – рявкнул вожак. – Ты кто такой?
– Артур Северный, рыцарь ордена Храма, – ответил Артур. – Я пришел, чтобы освободить людей. С тобой останутся только те, кто сам этого захочет.
– И куда ты с ними денешься? Эта штука не будет светиться вечно.
– Будет.
– На сорок человек ее не хватит. Ты, долбак придурочный, да я их лучше убью, чем отпущу. Пара очередей вдоль борта, и внутри только мясо останется.
– Тогда я убью тебя, и тех, кого успею, кроме тебя.
Вот это уже были переговоры. То, с чего следовало начинать. Они нашли общий язык, осталось прийти к соглашению.
– Чтобы не быть голословным… – Артур за время жизни на Земле поднаторел в переговорах, теперь он умел это делать правильно. Ждать вопросов не стал, сразу указал правой рукой в сторону упыря на крыше фуры. «Копье Святого Георгия» лучом золотого света сорвалось с пальцев, испепелив руку выбранного мертвяка. Тот заорал, когда вокруг взвихрился белесый пепел. Они боятся сгореть, огонь может убить их насовсем, и парень пока не понял, что лишился только руки, что этот пепел – не последнее, что он видит.
– Заткнись! – рявкнул вожак. Его голос раскатился над стоянкой рыком, таким же страшным и мощным, как рев льва в ночной саванне.
Крики тут же смолкли.
– Еще доказательства нужны? – спросил Артур.
– Погаси этот свет, – отозвался упырь. – Если хочешь спасти их, если ты рыцарь, то соверши подвиг, – кажется, он усмехнулся, Артур в темноте не различал его лица, так что не мог сказать наверняка. – Здесь нет рыцарей-людей, будешь первым, если выживешь. Мы будем драться, у меня когти, у тебя ножи, ты со своей… силой, чем бы она ни была, и я со своими дайнами3. Никакой магии.
– Хорошо, – сказал Артур, поднял чехол и надел на лезвие Миротворца. Сунул топор в петлю на поясе.
Вожак оказался в шаге от него сразу, как только погасло невидимое для Артура сияние. Просто спрыгнул с машины, преодолев разделяющее их расстояние. Бросил на асфальт пояс с двумя ножами, наскоро заплел волосы в косу и застегнул куртку, проклепанную сталью, тяжелую, больше похожую на доспех. На Артуре тоже были доспехи: надетая под куртку кираса из шкуры беловолка. Так что и здесь все честно.
Четверо вампиров, не церемонясь, но довольно аккуратно, утащили со стоянки утративших связь с реальностью людей из Стада.
– Я Харир, – назвался вожак. – Будем знакомы, Артур Северный. Бьемся до невозможности продолжать. Не хочу тебя убивать, лучше заберу в Пески.
– Ладно, – сказал Артур. – Я бы тебя убил, да ты уже мертвый.
В тот же миг Харир исчез, Артур успел заметить движение вправо, уклонился, хоть и не видел атаки… в этом бою нельзя полагаться на зрение, только на чутье, на движение воздуха, на редкий шорох подошв по асфальту. Удар, еще один. Потом еще два. И еще. Харир слишком быстрый, чтоб уследить за ним взглядом. Артур атаковал наугад, увернулся снова – длинные когти мелькнули у плеча, метнулась в полумраке светлая коса, и вдоль нее, с упреждением, Артур ударил другой рукой. Нож полоснул упыря по черепу, по лицу, располосовав кожу, насквозь прорезав щеку. Мертвые чувствуют боль, но старые мертвяки давно знают, что она не имеет значения, и поэтому умеют ее игнорировать. Надеяться на то, что рана ограничит подвижность Харира, не приходилось. Так же, как и на то, что кровь зальет ему глаз, мешая смотреть: из ран вампиров не течет кровь.
