Клара хорошо знала эту кошачью породу мартовских охотников, их глаза она изучила на протяжении жизни очень хорошо и ни с чем бы не перепутала. Такие мужчины, даже имея счастливый брак, не могут сконцентрироваться на одной-единственной женщине. Но говорить об этом Соне ей не хотелось. Во-первых, может, Павел окажется другим и, женившись, перестанет стрелять прищуренными глазами по сторонам. А во-вторых… Соня влюблена, если Клара ее сейчас отговорит, кто знает, а вдруг она упустит свое счастье, свою судьбу? И останется такой же одинокой, как она сама, на всю жизнь. Внешняя привлекательность вовсе не гарантирует женщине счастливую судьбу, это Клара знала по себе. Непонятно только, зачем так спешить, что за гонку устраивает Павел? Хотя и тут объяснение имелось: это Соня пока студентка, а он старше, уже работает, ему уже неинтересно жить с родителями, ему хочется полноценной личной жизни. Его можно понять.
И Клара не стала отговаривать Соню от поспешного решения.
Павел решил, что свадебное торжество им не обязательно.
– Зачем нам вся эта свадебная дребедень? – рассуждал жених. – Расходов – куча, а толку? Напьются все до поросячьего визга, да и только. И вообще все эти жлобские навороты с прохождением мостов, ленточками на машинах… Не нравятся мне эти свадьбы с куклами на бамперах. И невесты с прическами, как у кукол, тоже.
Соня вообще-то представляла свою свадьбу несколько иначе, ей самой не нравились куклы и ленты. Не нравился ей и ресторанный дух на больших мероприятиях, ее тошнило от этого запаха. Ей представлялось небольшое тихое кафе, элегантное светлое платье, большой букет роз, близкие друзья и подруги, танец, который полагается запоминать на всю жизнь. Да и девчонки в институте уже предвкушали событие, потому что Соня на их курсе выходила замуж первая. Со второго, третьего курса в ЗАГС, как правило, не ходили, если и случались свадьбы, то на последних годах обучения. Но Соня считала, что не имеет права голоса в данном вопросе по той простой причине, что финансирование вопроса было делом родителей Павла, значит, и решение должно приниматься в той семье.
Соня не раз бывала у Волковых и представляла себе уровень их благосостояния, который не шел ни в какое сравнение с положением ее семьи. Ей даже закралась в голову неприятная мысль о том, что Павел и его родители просто пожалели денег, но мысль эту она отбросила сразу, как только Павел продолжил излагать свои идеи.
– Я предлагаю другой вариант, – заявил он тоном, каким обычно не предлагают, а уже озвучивают принятые решения. – Чем тратить деньги на свадьбу, пусть лучше родители купят нам машину. А вместо свадьбы мы с тобой поедем в Ялту. Я уже говорил с отцом насчет путевок.
– Ты же только что поступил на службу, – засомневалась Соня. – Разве тебя отпустят в отпуск? Вот так, сразу?
Павел засмеялся.
– Какой же ты ребенок, ей-богу, – он легонько щелкнул Соню по кончику носа. – Ты забыла, кто мой папа? Для него этот вопрос решить – вообще не проблема. Ты как с луны упала, честное слово.
В девяностые годы облисполком, где Константин Александрович Волков занимал должность начальника Управления делами, имел свою, по тем временам шикарную базу отдыха. На бюджетные средства была выкуплена часть ялтинского санатория «Россия», принадлежавшего в былое время ЦК КПСС. И теперь по путевкам туда ездили чиновники, депутаты и еще кое-какие большие люди. Бывшие профсоюзные и ведомственные санатории пребывали уже не в лучшем состоянии, да и расположение у них было не столь завидным. Другое дело бывшая «цековская» «Россия». Она находилась между Ялтой и Ливадией, окруженная прекрасным садом и кипарисовыми аллеями. На пляж спускался лифт, до центра Ялты можно было дойти минут за двадцать. Санаторий был вылизан до блеска, сервис и питание там были на высоком уровне. Павел знал это не понаслышке: там отдыхали его родители, один раз там были и они с Антоном.
