Мала что ли? Ну, с такой фигурой не удивительно. Тут и тролли не далеко ушли от него в размерах.
– Маленькая? – он помотал головой в ответ. – Покажи.
Он бы еще бантиков на шнуровке навязал, горе луковое.
– Подними руки вверх, – он и поднял. Да, дилемма. Я подтащила стул и встала на него. Еле дотянулась.
Кое-как напялив на него рубашку, я начала перешнуровывать ворот. Пыхтя, как вампир над лужей крови, я распутала последние узелки и завязала концы веревки бантиком. Ну, вот и все. Я села на двуспальную кровать.
– Чего стоишь как не родной, топай сюда. Садись на пол, будем тебя чесать, лохматик. – Это было необязательно, но он ведь сам не распутал бы.
Малыш сел у меня между колен и откинул голову назад. Я взяла свой гребень и начала с кончиков. Волосы оказались тяжелыми, жесткими и жутко спутанными. По мере приведения в надлежащий вид, грива стала мягче и начала переливаться. Нельзя было оставлять эту красоту распущенной, и я решила заплести эльфийскую боевую косу. Ее, правда, только дроу носят. Светлые шипы в волосы не пихают, но некоторые человеческие воины плетут себе такие. Хрустальные иглы в голову своему ненормальному я, естественно, совать не стала, я же не самоубийца.
Я собрала волосы на макушке и начала выплетать замысловатый узор сеть, плавно переходящий в боевую косу. Проявив изобретательность, пустила две небольшие косы вдоль висков и перекинула их вперед. Получилось просто сказочно. Я нежно произнесла слова заклинания на языке дроу и опустила свою работу на спину мужчины. Теперь эта коса не растреплется даже после интенсивных физических нагрузок, а ее длина не будет проблемой, так как эльфы могут носить очень длинные прически. Никто не посмеет теперь обвинить раба в оскорблении воинской чести, когда на волосах магия древних. Все же подобное могут заплести исключительно дроу… И одна менестрель.
Малыш запрокинул голову назад и заглянул мне в глаза:
– Дана, я сильно тебе мешаю?
У меня упало сердце. Сколько же раз его вышвыривали как паршивого пса?
– Нет, Малыш, ты не мешаешь мне.
– Но ты ведь злишься на меня. Не злись, просто ударь меня и сразу успокоишься. Я знаю, что приношу несчастья, мне говорили. Я не хочу тебе горя.
– Ты что несешь! Я тебе за такие просьбы уши оборву, – я тут же замолчала, осознав, что именно произнесла, и продолжила уже спокойнее. – Что значит, ударь? Я кто, палач тебе что ли? А ну марш спать, недоразумение.
И я оттолкнула его голову от своих колен. Может, это было грубо, но я не могла по-другому. Когда загоняют в тупик, я становлюсь резкой. К тому же подобная близость мне чужда, я слишком давно путешествую одна. Я была растеряна не меньше раба.
– А насчет несчастий, так я сама не подарочек. Запомни, я тебе не хозяйка, я твой товарищ. Понял?
– Да.
– Отлично, вот и веди себя соответственно. У тебя же были друзья?
– Да, давно. Я с пастухом дружил.
– Вот и хорошо. Представь себе, что я твой друг пастух. И ради вод Пустых озер, хватит относиться ко мне, как к божеству.
Он кивнул.
– Вот скажи мне, зачем ты на колени встал там, в купальне, а? Неужели тебя заставляли так делать?
– Заставляли. Но я никогда не стоял на коленях перед хозяевами. Перед детьми стоял, а больше никогда. Граф сильно за это бил, но я не встал, – его лицо помрачнело, став немного пугающим.
– Так зачем встал на этот раз? – мне правда было интересно.
– Я боялся, что эта женщина меня полотенцем побьет. А еще я ее стеснялся, – он выводил на полу пальцем какие-то узоры, громко сопя. Главную причину он назвал спустя целую минуту. – Я боялся, что ты уйдешь.
