Бывший на поле боя арабский летописец, до той поры с наслаждением живописавший победы воинов ислама, теперь бормотал себе под нос: «Проклятые белые всадники… Если бы не эти раскалённые угли франков… Нет, это не угли… Раскалённые льдины. Страшная лава раскалённого льда!». Арабу очень повезло, что никто из воинов – тюрков не услышал его бормотания: «Велик и славен христианский Бог!».
***
Войско франков теперь уже спокойным походным маршем спускалось в долину. Король так много всего хотел сказать магистру, но де Бар, казалось, опять погрузился в своё привычное полусонное состояние и присутствие рядом с ним «великого короля», как и до боя, его ни сколько не интересовало.
– Мессир Эврар, вы вечно как будто спите, если, конечно, не сражаетесь.
– Я пытаюсь молиться, ваше величество. И как всегда, у меня ничего не получается.
– Как это молитва может не получаться? Разве это трудно – прочитать «Патер ностер» десять раз?
– Очень трудно, если пытаться не разу не отвлечься на мирские суетные помыслы. Молитва – искусство искусств. Нет ничего труднее.
– А мне показалось, что нет ничего труднее, чем бой в горах. Вот уж где требуется искусство, и вы им в совершенстве владеете, Эврар.
– Чтобы забивать быков на бойне тоже нужны немалые навыки, но не дерзнул бы назвать это искусством. Бой без молитвы – та же бойня.
– Так вы что же, и во время боя молились?
– Пытался. Но получалось, как всегда, плохо.
Король решил выбраться из этого непонятного разговора. Слушая магистровы рассуждения про молитву, он чувствовал себя ещё более неуютно, чем на горной дороге, и повернул в привычную плоскость:
– Сегодня, Эврар, вы себя показали, как отменный полководец. Мы вырвались только благодаря вашим командам и благодаря вашим тамплиерам, вокруг которых сплотились все мои рыцари. Вы вправе требовать себе любой награды.
– Какой награды может пожелать для себя нищий монах, которому вообще нельзя иметь имущества?
– Вы прежде всего рыцарь!
– Я прежде всего монах!
– Тогда вы должны стать верховным предводителем ваших рыцарей-монахов – великим магистром. Почему вы до сих пор остаётесь главным только над французскими тамплиерами?
– Если вы, ваше величество, желаете мне добра, помогите избежать непосильной для меня ноши великого магистра.
– По сему не быть! Моя воля – воля короля!
– Осмелюсь напомнить, ваше величество, что не принадлежу к числу королевских вассалов. Тамплиеры подчиняются только римскому первосвященнику.
– Со мной ещё никто не решался так разговаривать. Такое может позволить себе только тамплиер. Знаете, Эврар, я уже подумываю, а не вступить ли мне в ваш Орден? Примете?
– Иметь в своих рядах такого рыцаря, как вы, ваше величество, было бы большой честью для тамплиеров. Но вы не монах. Вы женаты.
– А что если я разведусь с Алиенорой?
– Тогда Францию ждут неисчислимые бедствия. В чьи руки попадёт её приданное – герцогство Аквитанское?
– Да вы политик, а не молитвенник.
– Боюсь, что вы правы. Орден тамплиеров – по уши в политике. А жаль.
Войско, которое они тем временем увидели перед собой, было на сей раз действительно их авангардом, о чём возвестили радостные крики: «Да здравствует король!». На встречу им скакали Алиенора и Жоффруа де Ранкон. Алиенора казалась самой счастливой женщиной на свете, жизнерадостно приветствуя своего венценосного супруга:
– Как мы рады, что вы, наконец, в безопасности, ваше величество! Господь не покидает наше крестное воинство!
