– Но, кажется, Мухаммад – не первый из арабов, не захотевших принять христианство? Почему арабы, проживавшие в непосредственной близости от мировых центров христианства (Эфиопия, Египет, Палестина) продолжали молится свои идолам? Может быть, арабская ментальность плохо сочетается с христианскими идеями?
– Злая неправда. Вспомним историю. Христианство проникло в Аравию ещё в IV веке вместе с эфиопскими завоеваниями. Эфиопы оккупировали Йемен в 340 г. и оставались там до 378 г. Примерно в тоже время в Наджране появился подвижник по имени Фимеон, он призывал жителей Наджрана принять христианство, и многие последовали его призыву.
В 523 году, во время очередной оккупации Йемена эфиопами, правителем здесь стал наместник эфиопского негуса Абраха. Он стал активно распространять христианство и построил в Йемене церковь, названную Йеменской Каабой. Христианство приняли несколько арабских племён и некоторые арабские правители Хиры. Конечно, этот процесс шёл очень сложно, арабы противились религии оккупантов, то есть они противостояли христианству на политическом, но отнюдь не на ментальном уровне.
– Христианство много где было «религией оккупантов», но тем не менее – прижилось.
– Дело в том, что власть эфиопов над частью Аравии никогда не была прочной. То придут, то уйдут. Если бы Эфиопия взяла под себя всю Аравию хотя бы лет на сто – все арабы были бы христианами. А не произошло этого потому, что пустыню с бедуинами завоевать почти невозможно, да и не много кому хочется. Впрочем, христианизация арабов продолжилась и после возникновения ислама и не только через эфиопское, но и через византийское влияние. В 935 году целое арабское бедуинское племя бану-Хабиб в числе 12 тысяч всадников с семьями (всего – более 60 тысяч чел.) одновременно приняло христианство. Решение, сильно напоминающее политическое, но христианство в этом племени укоренилось и уже в эпоху крестоносцев было «верой предков». Арабский историк XIII века ибн Зафир пишет, что бану-Хабиб и в его дни остаются христианами.
В Х веке, после возвращения Антиохии в состав Византийской империи в течении нескольких лет практически всё местное арабо-мусульманское население добровольно приняло христианство. На тюрок-мусульман, позднее захвативших Антиохию, арабы-христиане смотрели уже как на иностранцев-завоевателей, а на франков-крестоносцев – как на освободителей и братьев по вере. Впрочем, вопрос об арабской ментальности увел нас далеко в историю, куда мы пока не будем углубляться. Хотел лишь показать, что Мухаммаду ничто не мешало принять христианство, кроме его космической гордыни.
– А ты говорил, что любишь этого человека.
– Да, люблю. Кто без греха? Люблю человека и его прекрасные качества и скорблю о его грехах. У великих людей и грехи, порою, великие. Мухаммад в нравственном отношении был на голову выше большинства своих соотечественников. Но это его нравственное превосходство носит характер ветхозаветный, нехристианский. Некоторые истории из жизни Мухаммада хорошо это подтверждают.
Однажды земляки-язычники подвергли его издевательствам трижды в течение дня, и только на третий раз он сказал: «О, курайшиты, я принёс вам погибель» и призвал на них проклятие. Заметь, пророк пытается быть долготерпеливым и незлобивым, как христианин. Он стремится прощать личные обиды и смиренно подставляет другую щёку, но слишком долго терпеть он не в состоянии, вскоре уже он изрекает угрозы и проклятия. Из этого примера явно следует, что Мухаммад нравственно выше любого курайшита, но до христианского идеала очевидным образом не дотягивает.
