– Креун, Ивлус не должен услышать наш разговор, – предупредил я своего советника.
– Хорошо, а мне можно? – озадачил меня тот.
– Тебе? – переспросил я. – Тебе можно. – Подумав, решил, что о тех событиях наверняка знают все мои друзья, кроме меня самого.
Бурк вошел в гостиную и с самым искренним интересом стал озираться, выискивая, что я ему собрался показать.
– Бурк, что произошло у короля? – спросил я его.
– На королевской охоте? – уточнил он и, заметив мой кивок, продолжил: – Так ты сам все знаешь, ведь меня к замку отослали, а ты с Вукосом о чем-то говорить стал, а потом…
– Я не про это спрашиваю! Дурака-то не валяй! – Я стал терять терпение, подошел к нему вплотную и, глядя в глаза, сказал: – После того как я пришел от придворного артефактчика, наутро Кин странно себя повела, быстро собралась и уехала в свой замок. У меня никаких воспоминаний не осталось от той ночи. А ты, – обвинительно ткнул его пальцем в грудь, – что-то знаешь! Говори!
– Не могу, – пробубнил тот, – я Кинэлле обещал молчать.
– Ага, а сестре моей все рассказал!.. – прошипел я. – Говори давай, а то… – не нашелся чем ему пригрозить и не закончил фразы.
– …то что? – заинтересовался тот.
– В жабу превращу, – буркнул, отступая от него и плюхаясь в кресло, а потом принялся его увещевать: – Ты все равно уже нарушил слово, а ведь Кин просила тебя никому не говорить, подразумевая, что я-то все знаю. Если приеду к ней и начну все выяснять, при этом сославшись на то, что моя сестра знает о тех событиях, да мне кажется – и Генер уже тоже в курсе, то она догадается, кто всем растрепал.
Телохранитель Генера тяжело вздохнул и пожаловался:
– Твоя сестра – очень умная женщина. Она пару раз ко мне подходила и пыталась узнать, что произошло у вас с Кин, я молчал как рыба. А вот после совещания у кровати умирающего мэра она по секрету рассказала часть разговора, а потом потребовала обменяться информацией. Я решил, что у тебя секретов от сестры нет. Да и что там, в общем-то, скрывать? – Он опустил голову. – Рассказал, как было дело. Рэн, ну не знал я, что ты ничего не помнишь. Не говори Кин об этом, а?
– Продолжай, – махнул я рукой, но все же добавил: – Кин не скажу.
– В общем, ты тогда пьяный пришел…
– Угу, помню, как ты меня до двери доволок, – хмыкнул я. – А вот дальше… – пожал плечами.
– Дальше ты стал разглагольствовать о том, какая же красавица Кин, – усмехнулся Бурк.
– О чем?.. – уставился я на него.
Так, вот же сволочь Кринт со своими помыслами о бабах: довел-таки меня тогда до слюноотделения. Ведь мне придворный артефактчик предлагал еще выпить, а одним из последних его предложений было пойти по девкам. Вот я, видимо, и пошел. Ой, как же неправильно все… Так, а дальше-то что?
– Ну, ты что-то такое про ее глаза, волосы, фигуру плел, что она тебе сразу понравилась, все в таком ключе. Потом ты целоваться полез, за что был бит.
– Что? – опять не поверилось мне.
– Ударила она тебя; куда и как – не знаю, но голос твой в тот момент стал тоньше, чем обычно, хотя поползновений своих ты не прекратил. Не напейся ты так сильно – что-то, возможно, у тебя и получилось бы. Когда Кин позвала меня, ты уже спал, полураздетый, да и она была не совсем одета.
– Так, может?.. – выдавил я вопрос, надеясь, что натворить ничего дурного не успел.
– Нет, я все слышал. После нанесения тебе «легких телесных повреждений» Кин извинилась, стала оправдываться и просить прощения. Ты же говорил, что сам во всем виноват и прощать ее не за что. Потом ты вновь поклялся ей в любви и даже, как я понял, вы успели немного разоблачиться. Кин, вероятно, потеряла голову от такого напора, но сумела взять себя в руки и заявила, что если и станет твоей настоящей женой, то только после проверки чувств и нормального предложения. Ты ей обещал, что как только протрезвеешь – сразу же повторишь свои слова. Она тогда рассмеялась и ответила, что только тебе решать – быть ей твоей женой или нет. Ну, а утром…
