1
В свой номер Даша возвращалась еще более озадаченная, чем когда покидала его. А полученная от немки информация и вовсе повергала в смятение. Она присела на кровать и задумалась. Каждый новый день приносил новые сюрпризы. А каждое новое событие затмевало предыдущее. «Стильный отель в горах» на поверку оказался дорогим вертепом, а «солидная публика» – группой любителей сомнительных удовольствий. Мало того, что вокруг происходят какие-то непонятные события, так теперь еще придется три раза подумать, прежде чем принять приглашение на чашечку кофе. Что, если она согласится, а приглашающая сторона вместо кофе вдруг возьмет да и разденется до трусов без всякого предупреждения?
Ее передернуло.
…С другой стороны, если отказываться от кофе, то как тогда с кем-нибудь познакомиться? Ведь для этого она сюда и приехала. Ну не спрашивать же, в самом деле, человека, планирует ли он жениться или так, время провести.
Через раскрытую дверцу шкафа Даша задумчиво разглядывала тщательно отобранные для поездки вещи. Только с ней такое могло случиться…
…Интересно, под каким предлогом они будут пытаться залезть к ней в постель? Наверное, попытаются вызвать сочувствие.
«Я наблюдал за вами. О, нет, вы не такая как все! Выслушайте же меня, мое сердце кровоточит… Я знаю – только вы сможете меня понять…»
Веснушчатый носик забавно сморщился. Вряд ли придумают что-нибудь умнее.
В дверь постучали. Интересно, кто бы это мог быть?
«Если по поводу кофе…»
И она уже приготовилась высказать нежданному кавалеру все, что думает относительно случайных связей, но, открыв дверь, поняла, что это не понадобится. На пороге стоял пастор Хахенникен.
– Здравствуйте, фру Быстрова.
– Здравствуйте, святой отец. – Даша все еще не была уверена, если это правильное обращение, но выговорить его имя она все равно не смогла бы.
– Как вы сегодня себя чувствуете?
– Спасибо, хорошо.
– Я хотел с вами поговорить. – Финн смотрел через ее плечо, в глубь комнаты.
Это был явный намек на то, что беседовать он собирается на ее территории. Однако Даше совершенно не хотелось разговаривать с пастором, тем более наедине. Она немного побаивалась священнослужителей, особенно чужих. Свой поп в рясе, еще туда-сюда, а это бледное, мумифицированное создание навевало неосознанный страх. Да еще на фоне скабрезных фантазий фрау Мюльке.
– Даже не знаю, – промямлила она. – Признаться, хотела немного отдохнуть… Я еще не очень здорова. О чем вы хотели со мной говорить?
Пастор неожиданно сделал шаг вперед, порывисто схватил ее руку, лицо порозовело, его словно пламя охватило изнутри.
– Выслушайте меня, сейчас вы единственная, кто сможет меня понять!
Даша помертвела.
– Что… вы хотите этим сказать?
– Вы не угостите меня кофе? Я вам все объясню…
«Господи, как в воду глядела. Но пастор!»
Перегородив дверь собственным телом, Даша выставила руку вперед.
– Извините, святой отец, но я не могу вас впустить. У меня… не убрано. Если хотите что-то сказать – говорите здесь.
– Но это очень личное.
– Тем более.
Поняв, что собеседница непреклонна, пастор отступил.
– Хорошо. Я попробую… Фру Быстрова, покажите мне вашу ночную рубашку. – Он снова схватил ее руку и крепко сжал. – Пожалуйста!
– Что?!
От гнева потемнело в глазах. Святые угодники и этот человек будет ее соседом еще как минимум десять дней!
Вырвавшись, Даша отскочила в номер и захлопнула дверь. Пастор вероятно не ожидал от нее такой прыти, и некоторое время за дверью было тихо. Потом снова раздался стук и тихий голос с твердым немецким акцентом умоляюще прошептал:
